Бьет – значит убивает. Гульмира Кабышева

этому привык. Но с появлением детей я иногда не успевала приготовить обед вовремя: кормление, пеленки, недосып, послеродовая депрессия. Кайрату не хватало терпения и желания этого понять. Например, когда он возвращался домой, а ужин был не готов, он мог закатить истерику:

      – Я работаю, а ты даже есть не приготовила. Почему?

      – Я с ребенком целый день… – оправдывалась я.

      Но он даже слушать не хотел о том, что дочка постоянно плакала, и я не могла от нее оторваться.

      Для Кайрата это были несущественные отговорки. Он требовал того, чтобы я уделяла время именно ему. Причем ел он буквально тазиками. Даже мой папа удивлялся, говорил мужу: «Как можно прокормить тебя, проглота?» С детьми Кайрат мне не помогал. Но постоянно до ночи играл в «танчики». Но надо отдать мужу должное: он, пытаясь заработать больше денег, стал постоянно подменять сменщика, брать овертаймы (сверхурочная работа). Кайрат, чтобы прокормить нашу семью, работал не покладая рук. Он старался ради нас и, видимо, из-за нагрузок, напряжения его психика не выдерживала и требовала выплеска эмоций.

      Кайрат почти все время был на работе, а я с детьми не всегда справлялась. С самого начала нашей семейной жизни абсолютно все домашние обязанности, банковские дела были на мне. Например, квартира свекрови, которую мы снимали, была на восьмом этаже, лифта не было. Мне, беременной, приходилось тащить наверх тяжеленные пакеты с продуктами. На мои жалобы и просьбы Кайрат отвечал: «Я зарабатываю деньги. Все остальное – не мои проблемы. Я все время на работе и дома имею право отдохнуть».

      На тот момент мы с Кайратом были молодые, без семейного опыта. В багаже каждого из нас лежали шаблоны, сотканные из привычек, поведения, реакций наших родителей. Например, сейчас, когда я смотрю на 20-летних молодоженов, понимаю, что это еще дети. Эмоционально и психически незрелые личности, которые стремятся создать семью, не понимая, что это такое. И мы с Кайратом в этом смысле были именно такими, не готовыми к трудностям, ответственности, рождению и воспитанию детей. И, когда у нас появились дочери, мне пришлось очень быстро повзрослеть, осознать всю ответственность.

      Когда Кайрат ударил меня первый раз, я почувствовала агрессию, злость, непонимание – за что? У меня такой характер, что молчать не буду. И, когда меня бьют, я также могу дать отпор: в ответ ударить или надерзить. Это обычная защитная реакция, навыки, приобретенные в детстве, – в схватках с дворовыми пацанами. По-другому я не знала, как поступать, поэтому защищалась от мужа как умела. Он, в свою очередь, недоумевал:

      – Неужели ты не не могла промолчать, когда я тебя ударил?

      – В смысле? По-твоему, я должна молчать, когда ты меня бьешь?

      –Так ты со мной дерешься, поэтому мне хочется тебя еще сильнее ударить.

      Такая логика никак не укладывалась в моем понимании. Молча снося удары, изображать «смирную овечку» до тех пор, пока муж не успокоится? А потом как ни в чем не бывало вместе пить чай? В представлении Кайрата подобная ситуация примерно так и должна была выглядеть. Молча глотать