Мои аллюзии. Дарина Грандж

партиями по два три человека они заходят в его кабинет и закрывают дверь. По силуэтам из-за матовой перегородки стекла видно, как все усаживаются за стол. Начинается совещание.

      Забыл про меня! Сначала встаю с желанием уйти, но ярость не позволяет этого сделать. Открываю дверь, вхожу в кабинет.

      – Я просмотрела сценарий, есть места, которые нужно изменить.

      Присутствующие начинают таращиться на главаря безобразия.

      – Сценарий хорош – это первое. На изменения нет времени – второе.

      – Тогда я не подпишу, – вываливаю на него свою обиду в присутствии кучи свидетелей.

      Рейнольд засовывает руки в карманы, смотрит с выжиданием и глубоко вдыхает, я его бешу. – Хотя бы просто посмотри. – Протягиваю ему распадающуюся стопку потрёпанных страниц. Он и не думает делать этого. – Тут полно глупостей! Как можно заменить волка собакой? Собаки не живут в лесу.

      – Да какая разница, главное, чтобы серым был!

      – Нет же. Должен быть белый и чёрный волки. Это важно. Это же символы. – Укладываю стопку бумаги на его стол. – И почему героиня появляется с первого эпизода? Ведь сначала нужно оставить интригу. Она не должна прилетать в лоб!

      – Я не буду ничего менять!

      – Но это глупо! Теряется смысл. – Удивляюсь тому, как уверено готова стоять на своём и спорить. – Нужно…

      Не успеваю договорить, как дверь кабинета (без стука) резко открывается, и появляется человек-черный-классный-стиль. Он довольный смотрит мне в лицо, не обращая внимания на прочих присутствующих. Его глаза горят азартом. Улыбка преображает лицо. Сказать, что я в шоке – ничего не сказать. Я в ступоре. Совершенно обескуражена.

      – Пойдём. – Подходит, берёт меня за моё холодное запястье и тянет в сторону двери. – Посмотрим, как ты справляешься со своим серым кардиналом. – Глаза гипнотизируют. О чём он? О ком?

      Ноги послушно топают за ним следом. Проходим по коридору, смотрю, как смуглое сильное предплечье с проступающими жилами и венами переходит в красивое запястье, а оно перетекает в кисть и пальцы, которые смыкаются на моём бледном запястье и уверенно держат. Они плотно сжимают мне руку, и я издаю хрипловатый тихий стон, слышный только мне самой. Это так приятно. У него такая грубая и одновременно нежная, бархатная ладонь. Перехватывает дыхание от кайфа: диафрагма давит на лёгкие, внутри колет тысячами приятных и тёплых пузырьков, что-то на мотив  Gibran Alcocer – Solas.

      Самоуверенный тип приводит меня в берлогу к Чарли, отпускает руку, когда заходим в помещение, мне от этого расставания становится не по себе. Пропускает меня вперёд, щелкает выключателем у меня за спиной, и в помещении загорается яркий свет. А я и не знала, что так можно было, что тут вообще может быть так светло…

      Не успеваю отойти от шока и оглянуться на Остина, как вдруг замечаю в комнате красивую высокую женщину в вязаном коричневом платье, высоких замшевых сапогах без каблука, на плечах накинут красивый широкий