Мои аллюзии. Дарина Грандж

и несётся по городу, словно бешеный, хвала Богам, через полторы минуты дикой скачки, мустанг, фыркнув мотором, резко тормозит у отеля.

      – Страшно?

      – Захватывающе, – выдаю сдавленно. И он снова и снова режет мою душу и сердце в лоскуты этим взглядом. – Доброй ночи, – как можно спокойнее добавляю и выбираюсь из машины.

      Не оборачиваюсь, но слышу, что на этот раз он не спешит уехать. Держу осанку и захожу в фойе. Не оглянулась, вот это выдержка! Хлопаю себя мысленно по плечу. Он – псих. У этого парня точно нелады с самим собой, распятирение личности. Нет… Считаю на пальцах его состояния, пока еду в лифте: стёбное, лиричное, апатичное, меланхоличное, задумчивое, агрессивное, обворожительно-милое, деловое. Итого: развосмирение личности. Вот. Или я не досчитала? Стоит записать на бумаге и свериться с цифрами устного подсчёта.

      Попав в номер, первым делом плюхаюсь на кровать. Поправляю непослушные волосы и вдруг улавливаю тонкий отголосок запаха на своих пальцах. Поднеся руку ближе к носу, ощущаю это… Его запах. Сигарета и что-то с трудом поддающееся описанию. Мужское, одуряюще пахнущее силой и пышущей энергией, бешеной ночной гонкой по городской трассе, в бою добытой победой, первой летней грозой и последним осенним проливным дождём, терпким уютом, приходом вечера. Пахнет так, что все становятся мне чужими. Кожа моих рук удерживает этот дурманящий запах Остина. Опять вспоминаю его прикосновение, и по телу разливается приятное тепло.

      Да, я снова и снова признаю, что увлеклась. Но успокаиваю себя тем, что им не возможно не увлечься – раз. Он ни за что в жизни не увлечётся мной – это два. Так что ничего такого непредвещается, главное гнать от себя романтические и эротические фантазии. Немного подождать. Просто гормоны – это три. Всё само собой пройдёт – это четыре. Успокоится – это пять. А предательская тяжесть на душе тем временем сдавливает лёгкие, дышать становится трудно. Опять он вытесняет из меня кислород.

      Иду в ванную комнату, торопливо мою руки с мылом. Дважды! Надеваю особые кольца. Нужно ложится спать поскорее. Но я понимаю, что уснуть будет очень трудно и предстоит битва с навязчивыми картинками и представлениями. Господи! Он невероятный!

      Лежу в кровати в попытках прочитать хотя бы страницу очередного романа, который явно круче моей книги. Ох, и почему я такая поверхностная? Стоит только зацепиться за чужую строку и признать свою бездарность в тандеме с интеллектуальной скупостью, как мысли катятся в сторону. В сторону талантливого и глубинного Остина, конечно же.

      Если сравнивать с океаном не меня, а его, тогда я хотела бы стать субмариной, погрузиться в него и залечь к нему на дно. Успеваю уже раз в двадцатый пожалеть, что помыла руки с мылом. Это, конечно, – нездоровая фигня, это уже острый маниакальный психоз или мания, словом, точно какой-то диагноз, но я хочу ощущать его запах. Подпеваю под песню Breaking Benjamin – You, потому что выбираю этот ад, обманывая себя. И на припеве его лицо в моих мыслях.

      Стук в дверь. Вздрагиваю всем телом. Неужели?

      Выпрыгиваю