Мои аллюзии. Дарина Грандж

совершенно иначе представляла. Вообще, тут беспорядок, грязь и запустение. Люди тут явно пьют. И пьют много, об этом откровенно говорит большая барная стойка с мини-кухней, к ней-то и направляюсь первым делом.

      Оглядываюсь по сторонам, людей не много, человек 10, и ни одному из присутствующих нет до меня никакого дела, каждый занят чем-то своим и даже не смотрит в мою сторону, ни для кого я не представляю интереса. Что-то гремит, пищит и ужасно фонит. Понимаю, что не только у меня сегодня день не задался, и всё идёт не по плану. Сочувствую этому кому-то.

      Хочется уйти, и так и манит мысль, что никто даже не заметит моего исчезновения, поскольку даже не отметил присутствия. Но заглушаю в себе голос дезертира и подхожу к барной стойке, кладу документы на высокую столешницу, продолжаю осторожно глазеть по сторонам: не вижу в упор никого, кто мог бы сгодиться на роль агента. Все в джинсах или спортивных штанах…

      – Агент же должен быть (как минимум) в брюках, да? Или я мыслю стереотипами?

      Голос в голове мочит…

      Осматриваюсь дальше, подмечаю, что мерзавцем-злодеем-байкером-Джо тут тоже не пахнет. Никаких Джонни. К горлу подступает маленький противный комочек негодования. Радует то, что на меня никто не обращает никакого внимания. Трое парней обсуждают что-то на сцене и сидят на стульях спиной ко мне, спорят; четверо парней-пауков монтируют ферму, тянут паутину из шнуров и кабелей; двое других ходят туда-сюда с большими катушками проводов и ведут грубую дискуссию друг с другом. Ещё несколько людей копошатся в дальнем углу, но зрение уже не позволяет их толком рассмотреть. Темновато тут.

      Подпрыгиваю, испугавшись хлопнувшей позади двери.

      – Отлично! Ты уже здесь! Я – Френк. – Быстрым шагом в моём направлении движется человек примерно моего роста, кажется добрым, или просто это так кажется из-за полноватых щёк?

      Человек в брюках и шерстяном пиджаке приближается, и наконец-то получается рассмотреть его получше. Лет сорока. Идеально выбрит. Алчные глазки. Он ещё даже не поравнялся со мной, и только я открываю рот, чтобы произнести приветствие, он игнорирует мой порыв вежливости и издаёт в направлении сцены громкий свистит, отдающийся неприятным звоном в моём левом ухе.

      – Эй, Ост! – Пока потираю ухо пальцем, понимаю – толстяк не мягок; приглашает жестом руки кого-то за моей спиной присоединиться к нашей ещё даже не организовавшейся компании.

      На этот оклик оборачивается один из парней, восседающих на сцене. Стоило ему обернуться, как по моему телу пробегает холодящая дрожь, хотя мне даже не удаётся разглядеть его. Адреналин? Символично-опасно. Возникает ещё одна необъяснимая странность: из всех людей в зале (если не замахнуться на весь мир) этот человек, которого толком даже разглядеть не могу, ощущается каким-то слишком своим. Очень странно…

      С большого расстояния моя близорукость не позволяет хоть как-то рассмотреть причину моей нетипичной реакции, но по его жесту раскинутых в стороны рук становится понятно