Мои аллюзии. Дарина Грандж

на тореадора.

      – И что ты ответишь ему? – Искренне смеётся не мой голос в моей голове.

      – Не знаю, что-то типо: "Эй, потише, дядя, я всего лишь пришла сказать, что мне понравилась твоя песня". И никаких там "здрасте".

      – Мощно, – с саркастическим смешком комментирует мою дебильную речь голос. Знаю, звучит по-дурацки.

      Решаю быть суровой, хотя наряд не добавляет мне нужного куража, и от этого как-то досадно. Нужно было одеться более подобающе, а не в рваные чёрные джинсы в обтяжку на пухлые ляжки. Обычно я обожаю свою чёрную футболку с высовывающим язык Куртом, но сейчас ненавижу её, поскольку считаю неподходящей для деловой встречи. Ещё и эти красные кеды… Необходимой сейчас до крайности деловитости, нет от слова совсем. Но имеем, что имеем. Кручу поочерёдно кольца и перстни на пальцах, шуршу браслетами.

      Нестерпимо хочется порыться в сети и узнать хоть какую-то информацию о человеке, предвосхищая нашу с ним встречу, посмотреть хотя бы парочку фото, но сегодня против меня абсолютно всё, даже телефон, который благополучно выключился из-за севшей батареи. Если же рассуждать логически и быть откровенной, вся вина на мне, это ведь я не поставила вчера телефон на зарядку. Выходит, я против себя. Отрицание. Гнев. Торг. Глубокий вдох.

      Когда такси прибывает в конечную точку, начинает идти дождь. Закон подлости работает без выходных и проволочек. Матерю не только себя, но и всё на свете. Под нависшими облаками окружающая индустриальная местность становится ещё более мрачной и неприветливой. Вообще ненавижу облака. Особенно ненавижу читать описание облаков в книгах. В конце концов, верно подмечено, что по-настоящему значимым элементом изображаемой действительности облака были только в истории про Ноя с его ковчегом.

      Бетон, лужи… Зонта нет, приходится бежать и мокнуть. Капли – холодные предатели, буквально вредители, портят макияж, утяжеляют не только волосы, а ещё и без того тяжёлый момент.

      Всё новое приводит меня в особенное чувство неуверенности, от которого становлюсь неуклюжей – приходится пару раз споткнуться на ровном месте и ткнуться не в тот угол здания, прежде чем сообразить, где всё-таки располагается вход, и увидеть ту самую заветную дверь, о которой ранее рассказывал Чарли. Даже думать не хочу о том, в каком ужасном виде сейчас предстану перед публикой.

      Тяну дверь и не могу открыть её одной рукой. Тяжеленная. Делаю усилие двумя руками, мну бумаги, и всё же… С трудом, кое-как протискиваюсь в помещение, которое не могу сразу рассмотреть, поскольку мокрые пряди ложатся на лицо и закрывают обзор, добавляя особенной "прелести" дискомфорту, происходящему от затёкшей под линзы туши. Дёргаюсь, пугаясь громкого хлопка непосильной двери, громыхнувшей за моей спиной с силой атомной бомбы. "Прелестно". Не знаю, где оказалась, но тут жарко. Чувствую на своей коже запах дождя, капли которого стряхиваю с документов. Обмахиваюсь бумагой, добавляя воздуха к ветру свободы в намокших волосах.

      – Удача всегда была на нашей