Возвращение домой. Ди Мершери

печати, ручки, документы пассажиров и бумаги на пол.

      Моя подруга затеяла дебош именно тогда, когда желательно не раздувать никаких конфликтов с моим отцом.

      За столами «КиЛайн», что испачканы грязной обувью, девушки-администраторы нажимают кнопки вызова охраны. Люди у стоек регистрации обеспокоенно суетятся и пытаются даже стянуть одну из девчонок вниз. Рита, держа в руке бутылку, перескакивает на соседнюю стойку и выкрикивает что-то на японском, а ее подруги прыгают на движущуюся ленту, с которой пассажиры забирают свой зарегистрированный багаж. Девушка с длинными красными волосами и разукрашенным лицом весело катается на ленте, пока не подбегает охрана, чтобы снять ее оттуда.

      Пилоты из нашего экипажа подзывают еще одну бригаду на подмогу, и те уже спешат с дополнительным подкреплением. Парни пытаются угомонить взбалмошных девчонок, смеющихся от своей глупости.

      – Да уж. Я лучше буду терять пледы, а не голову вместе со своим лицом, – выдает громко Эллина, стоящая недалеко от Лайины, а потом быстро направляется к выходу из аэропорта.

      Сегодня плед нашелся. Как мы и пророчили, он изначально был неправильно принят. Эллине в этот раз повезло, чего я не сказала бы о себе.

      Представляю, что будет завтра, ведь всех собак спустят на меня. Отцовское лицо, выражающее усмешку, довольно прочно закрепилось в памяти. Слегка дернувшись, рычу на Риту, чтобы та остановилась. Однако вошедшая в кураж то ли женщина-кошка, то ли ее тень акробатическими маневрами оббегает людей на своем пути. Охрана еще долго пытается поймать хулиганку в оживленном аэропорту. Пустая бутылка рома издает неприятный звон стекла, подкатываясь к моим туфлям, а оставшийся экипаж наблюдает за спектаклем.

      На следующее утро, не дожидаясь хотя бы девяти часов, я названиваю Рите, чтобы получить объяснения. Подруга не берет трубку. Никто не отвечает и после тринадцатого набора номера. Вчерашний вечер закончился вызовом полиции, на моих глазах дебоширок вывели из здания и усадили в машины. Я не представляю, в какое отделение попала моя горе-подруга, но могу предположить, что приключение ей запомнится на всю жизнь, как и мне.

      Метель за окном творит безумства, накрывая город холодом, а моя темная квартира внушает одиночество. «Ну хоть бы солнце показалось», – с этой мыслью я раздвигаю пыльные шторы.

      К однокомнатной квартирке недалеко от аэропорта я постепенно привыкаю, если можно так сказать. В кухне минимум мебели – стол со стульями, плита, советский холодильник, гудящий пронзительным воем, старые навесные шкафы. Въевшийся на стенах у столешницы жир вызывает отвращение. Я не люблю здесь бывать, поэтому покупаю готовую еду или заказываю из ресторана.

      В единственной комнате стоят кровать с тумбой и небольшой шкаф, в который я уместила только лишь два теплых вязаных наряда, деловой костюм и платье с пайетками, в котором успела выйти в свет. Лётная форма серого цвета с лавандовой рубашкой покоятся на спинке стула, который я приволокла из кухни. Вся комната напоминает