Возвращение домой. Ди Мершери

решению Даниила. Стюард уверяет, что ему не помешает свежий воздух, а мне полезнее сегодня поработать в тепле.

      Переобувшись в туфли, вытаскиваю из сумки листок, по которому легче проводить контрольную проверку своей зоны.

      – Ну-ка, дай посмотреть. – Ина пробегается взглядом по расписанной печатной карточке. – Я это все наизусть знаю.

      – А сколько лет ты уже здесь работаешь?

      – Около пяти, кажется.

      – Какие у тебя, оказывается, крепкие нервы, – прячу карточку в карман серого пиджака. – Этого бортпроводника я раньше не видела.

      – Неподалеку от аэропорта есть отель, там базируется наш резерв. Это не посторонний человек, он – наш запасной коллега.

      – Я никогда не была в резерве.

      – В прошлый раз я весь день провалялась перед телевизором, а меня так и не вызвали в рейс.

      – Вот это отпад! Я хочу несколько резервов в месяц, чтобы валяться в кровати, – радостно пищу новой идее.

      Мы с Лайиной успели переставить телеги, убрать лишнее в контейнеры и распределить касалетки по печкам.

      – Врач прибыл на борт с опозданием. Как и положено врачу.

      Высокий силуэт направляется в хвостовую часть самолета. Широкие плечи выдают уверенность и внутренний стержень парня.

      Я демонстративно задергиваю штору, чтобы не встречаться взглядами. Этому негодяю здесь не место. После его оскорблений и вчерашней выходки у меня нет настроения выстраивать диалог.

      – Я и не ожидал другого. Салют, девчонки.

      – Расскажи, как сильно тебя беспокоит закрытая перед твоим носом дверь? Я буду с удовольствием делать это чаще.

      Печатная карточка помогает мне ничего не забыть. Все пледы и подушки посчитаны и уложены на полки. С осторожностью проверяю аварийно-спасательное оборудование и заглядываю под каждое кресло тех рядов, за которые отвечаю. Правда, считать комплекты наушников быстро надоедает.

      Берусь заполнять накладные, не обращая внимания на врача в нашей кухне.

      – Как твои ноги?

      – Что?

      – Вчера бегала по улице голая, вот и интересуюсь. – Рома отпивает воду из стакана.

      – Я сейчас расскажу, как мои дела. Ты меня оскорблял на прямом рейсе, а потом выволок из клуба. Как мои ноги? Неужели ты действительно хочешь знать? – спрашиваю взволнованно. – На моей руке огромный синяк. А еще я ударилась головой, когда ты засовывал меня в такси.

      Лайина, находящаяся в кухне, делает удивленное лицо. И все ее внимание теперь приковано к нам.

      – А еще меня удивляет, что ты подрабатываешь на моего отца. Жалкая пешка, да и только.

      Смотрю на слушателей. Один из них со сложенными на груди руками не отрывает глубокий взгляд карих глаз, в которых безвозвратно пропали зрачки.

      – Ну и ну, – выбрасывает парень пустой стаканчик в мусорное ведро. – Начнем с того, что ты брыкаешься, тебя сложно удержать. Насчет всего остального… Я привык извиняться, если неправ – это логично. А что касается работы на твоего отца – мы здесь все на него трудимся, если тебе это все еще непонятно, элегантная стерва.

      Рома