Заклание. Семён Колосов

её забыть. Однако стоит сразу обозначить, что в мозг мой природой не заложен хронологический порядок для отображения воспоминаний. Они скорее в нём разбросаны, словно созвездия. Одни сложны, другие просты, а третьи ярче всех сияют. И мне, чтоб следовать по ним, нужна эфемерида. Но если для созвездий эфемериды составляла целая плеяда астрономов, к тому же в разные века, вооружённая рефракторами, то мне же предстоит ей заниматься в одиночку, используя лишь скудные записки, фотографии и материалы, что я прихватил с собой. Ну всё ж я постараюсь быть последовательным, насколько это мне позволит моя память. А она у меня прекрасно сохранила все воспоминания. Каюсь, было время, дни и ночи напролёт пытался гребнем я вычёсывать из головы воспоминания о нашей с тобой жизни, но то был тщетный труд: они в ней сохранились в первозданном виде. Быть может, только лишь чуть-чуть ну где-то, скажем, помутнели, погрубели, словно фотоплёнка, а вот иные, думается мне, наоборот, приобрели излишние изысканные краски, вкусы, запахи, тактильные контакты.

      И вот теперь из-под моей руки выходит этот труд. И он отчасти посвящён тебе, отчасти мне, а по итогу нам обоим. Как впредь, как раньше, как в те времена, когда каждый из нас друг перед другом и другими всё чаще пользовался суммой наших «я», произнося заветное, лирическое «мы».

      Я понимаю, что сейчас в твоём мозгу елозит, крутится вопрос, стремясь соскользнуть с полушария на кончик языка и уж с него сорваться, словно капля, и разбиться о страницы этой книги громким криком: «Всё это для меня? Ради меня?» Да, дорогая, это для тебя! Ту часть любви, которая была положена тебе, ту часть любви, которую я недодал, я отдал этой книге. Но не подумай, будто этим самым я пытаюсь возродить твою любовь. Как это мелко, вдруг пытаться отряхнуть любовь от пыли. Увядшие от засухи цветы не воскресишь, и даже слёзы это не нектар, живительной воды не существует.

      Не нужно подносить руку к лицу, ведь это неосознанная попытка заслониться от написанных моей рукою строчек. И не волнуйся, успокой своё сердечко, не надо жадно кушать буквы и слова, читай расслабленно, я накидал порядочно графем, и разбираться в них придётся долго, может, и не раз, поэтому читай, не торопись, ведь это будет некороткий путь и, главное, нелёгкий.

      Прости, что вывалил всё это на тебя, но мне, по чесноку признаюсь, больше некому писать. Мне хочется осмыслить то, что я за эти годы прожил, дифференцировать события, истоки их и результат. Прекрасно зная мою страсть к закономерностям и выводам, тебе будет несложно уловить этот мотив, зашитый в моё естество самой природой. Надеюсь, что, прочтя эссе, ты согласишься с тем, что я не мог иначе…

      Но я начну писать, позволь, не с самого начала, а скорей с конца. Зачем всё это нужно, ты поймёшь потом, ты знаешь, для всего имеется своя причина. И дело даже не в детерминизме, а скорее в том, что удалось мне осознать, когда я пару дней провёл вот здесь, у моря. Я понял, что нельзя, несправедливо будет отделить мою