Лея Салье. Алексей Небоходов

листья в парке.

      Но это всё уже не имело значения. Всё сузилось до одной точки.

      Она выгибалась, стараясь дотянуться до его лица, плеча, любой точки, куда можно вцепиться, но его хватка только крепла.

      Запястья пульсировали болью, дыхание сбилось, сердце колотилось так, что казалось, вот—вот разорвётся. И вдруг внутри что—то сломалось.

      Она больше не боролась. Просто закрыла глаза и провалилась в тёмную пустоту внутри себя. Там была тишина. Там ничего не могло случиться.

      Николай запустил руку под цветастое платье Лены, нащупывая трусики. Его рука скользнула под ее пояс и потерлась о мягкую внутреннюю поверхность бедра. Тело Лены на мгновение напряглось, как будто она готовилась к тому, что должно было произойти. Затем она расслабилась, устремив на него отсутствующий взгляд своих серых глаз.

      Деревья шелестели на вечернем ветру, и в парке было тихо, если не считать редких звуков детского смеха, доносившихся с соседней школьной площадки. Николай почувствовал прилив адреналина, когда его пальцы нашли ее киску. Она была насквозь мокрой, и он чувствовал ее тепло под своими пальцами.

      Дыхание Николая участилось, и он почувствовал, как растет выпуклость на его брюках.

      Он убрал руку с бедер Лены и поднес пальцы к носу, вдыхая ее запах. Он ухмыльнулся, потирая пальцы друг о друга.

      – Ты промокла, Лена. Ты знаешь, что хочешь этого.

      Глаза Лены затрепетали, и она отвела взгляд, ее щеки вспыхнули. Она не ответила.

      Язык Николая с безрассудной самозабвенностью исследовал ее рот, пробуя на вкус, пожирая ее. Его руки переместились на ее талию, пальцы впились в ее плоть, когда он задрал платье, еще больше обнажив ее тонкие, бледные ноги. Он чувствовал спиной шероховатость древесной коры, прохладу вечернего воздуха на разгоряченной коже. Его член пульсировал, жаждая разрядки. Губы Лены были мягкими и жаждущими, но ее тело было напряженным и неподатливым. Николай чувствовал ее нерешительность, ее страх. Но ему было все равно.

      Он оторвался от ее губ, его дыхание было прерывистым.

      – Расслабься, Лена. Я не причиню тебе вреда. – Солгал он.

      Затем Николай снова залез ей под платье, стянул с нее кружевные трусики и бросил ее на землю. Он поднял ее на руки, держа за бедра, и резко вошел в нее.

      Лена тихо вскрикнула от внезапного вторжения. Это было нечто противоположное нежности. Николай был в неистовстве страсти. Он вошел в нее. Ее ноги обвились вокруг его талии, а ногти впились в его плечи, когда она прижалась к нему, ее тело было твердым, как доска. Брюки Николая были спущены до лодыжек, и в том, как он прижимался к Лене, было что—то животное.

      Его мускулистое тело блестело в угасающем свете, и каждое его движение было грубым, первобытным танцем. Он снова прижался губами к ее губам, заявляя права на ее рот так же яростно, как и на ее тело. Дыхание Лены стало прерывистым, резким.

      Но ее тело было холодным. И все же жар, исходивший от Николая, был ошеломляющим. Она разрывалась между желанием убежать и необъяснимым