Вӧрса. Мерлин Лерой

стойла доходил его Мальчик. Бешено вращал глазами и тихонько ржал. На весь проход развалились кишечные петли из разодранного могучей лапой живота. Рядом у разбитой загородки валялась мёртвая гнедая кобыла с обглоданным горлом. Боровко достал револьвер, вставил Мальчику в ухо и нажал на спуск. Меринок дёрнул копытами и замер.

      – Ну что здесь? – В пугающей тишине спросил у стоя́щего столбом Вежева.

      – Да вот, товарищ старший уполномоченный, стали собирать на делянку, а конюха с лошадьми нет. Пришли на конюшню, а тут такое.

      – Народ-то здесь зачем?

      Вежев опомнился, закричал на людей:

      – А ну, пошли отсюдова! На сегодня работа отменяется. Эй, Митяй, давай, гони всех обратно по баракам.

      Работяги стали расходиться группами, жались дружка к дружке, по одному страшнéнько. Мерещилось, как из-за ближайшего сугроба, раздирая сумерки, вывалится что-то страшное, косматое, готовое разорвать в клочья тщедушное трясущееся тело.

      – Кровищи-то… – Боровко осматривался в конюшне, стараясь не испачкать сапоги. – Где этот чёртов охотник с его капканами, будь он неладен.

      – Митяй, где дядя твой?!

      – По следу пошёл, тащ комендант, – вытянулся Митяй.

      – Герой, мать его ити! Давай, пройдись по посёлку, возьми ребят, может, недалеко лошади разбежались, поймаете, успеете.

      Боровко потрогал мёртвую кобылу, она была холодна. На таком морозе часа три, не меньше. Прикинул, как всё случилось. Вот вломился медведь, задрал крайнюю, начал жрать. Остальные бились и ржали как угорелые, первый сломал загородку Мальчик, ринулся в проход, получил гребёнкой когтей по боку… Медведь представлялся огромным, чуть не с лошадь ростом.

      – А Пахом где же? – Спросил Боровко, найдя во дворе на затоптанном кровавом снегу растерзанную пачку «Казбека».

      – А хер его знает! – Вежев растерянно бродил, заглядывая в пустые стойла конюшни.

      – Ну ладно, хоть мясом на неделю посёлок обеспечен.

      – Не смешно, товарищ старший уполномоченный. Того гляди, сами на мясо пойдём.

      Верхами прискакал один из милиционеров.

      – Вот, тащ коммендант, у вышки споймал. Остальные на реке стоят табуном, в снегу увязли.

      – Так чего сюда припёрся?! Давай, иди заворачивай лошадей к конторе под навес.

      – Да я за седлом…

      Запряг, ускакал.

      – Ладно, Вежев, тут уж чего… закрывай воротá. Пошли в контору, хоть чаю напьёмся.

      ***

      Вань Степ вернулся, когда солнце шло на закат. Где сам, где через Митяя рассказал, что по следам вышел в лесу на медвежий схрон – заваленного ветками полусъеденного конюха. Близко подходить и разбирать валежник не стал, чтобы зверя не спугнуть. Оставил всё как есть. А ещё добавил, что ош в посёлок зашёл со стороны кладбища, хитро обойдя расставленные ловушки. Могилу не трогал, не рыл, может, известь почуял. Всю ночь меж бараков бродил, под окнами конторы постоял на задних лапах. И только потом двинул к конюшне. Там Пахом застал его за трапезой, за что и