Выпускные дни. Чем темнее небо, тем ярче звезды. Татьяна Юрьевна Мохова

признать, что чувство юмора и умение погружаться в закрытый мир полунамеков отнюдь не являлись отличительными чертами Анатолия Талигова, поэтому столь многозначительная сентенция почти не произвела на него впечатления: он лишь вскинул брови и молча вперил в бодряка вопрошающий взгляд.

      – Ну… ты же, наверное, знаешь, что все тут еще вчера ходили по краю пропасти?

      Толя продолжал молчать, беззастенчиво погрузившись в свой перевод, однако столь неслыханное нарушение этикета общения ничуть не смутило неунывающего Дениса, и он упрямо продолжил поток саркастично-благожелательной речи.

      – Еще вчера Марина напугала всех увольнением, если мы не успеем добить этот проклятый «Звездопад на холме». Обзвонили всех переводчиков, а результата ноль. Я уж сам, признаюсь тебе, так испугался, что в три часа ночи полез размещать резюме на ХедХантере. И тут ты! – Денис принялся картинно подпрыгивать вокруг стола новоиспечённого коллеги, изумлённого такой раскрепощенностью. – Наше послание небес, наш добрый светоч в тёмном небе!

      Толя оторвался от кипы бумаг и посмотрел на развеселившегося иллюстратора тяжёлым недвусмысленным взглядом.

      – Всё-всё-всё, понял-понял, дружище. Не мешаю вашему высокоблагородию исполнять высокую миссию по спасению заблудших ударников издательского производства.

      – Что здесь происходит? – у Марины Евгеньевны слух был идеальным, поэтому она улавливала из своего кабинета тончайшие изменения интонаций и каждый раз не ленилась потом проверять, всё ли было в порядке.

      – О господи! Ты точно уже успел утомить нашего нового переводчика, я тебя знаю, – Толя при этих словах лишь шмыгнул носом и продолжил что-то невозмутимо набивать на клавиатуре. – Не волнуйся, я нашла для тебя новое дело: вот готовые макеты от Инны Владимировны: тебе придется проверить, все ли иллюстрации на месте и правильно ли верстальщик скомпоновал листы. К своим прямым обязанностям сможешь приступить совсем скоро: у нас тут столько проектов намечается, что не заскучаешь. А сейчас марш отсюда и не смей мне тут портить рабочий настрой, подлец!

      Денис любил этот притворно повелительный тон своей начальницы, поэтому тут же скорчил заискивающе извиняющуюся физиономию и сложил ладони в молитвенном экстазе.

      – Слушаю и повинуюсь и продолжаю отдавать этому святому месту все неистощимые запасы моего неизъяснимого мастерства. Слушаю и каюсь, Марина Евгеньевна. Слушаю и повинуюсь!

      – Пошёл вон, негодяй! – скомандовала Марина Евгеньевна без тени жалости и проводила радостно подпрыгивающего Дениса улыбкой.

      Отчитывая удивительно талантливого и от этого не знающего стеснения художника, Марина осторожно скосила глаза на утонувшего в своей работе Анатолия. Тот факт, что он не произнёс ни одного слова за всё время непродолжительного диалога и не потерял ни толики своей концентрации, её поразил и обрадовал. Ещё некоторое время