Ген Z. Без обязательств. Elika Blind

общем, их чат, который давно пора было переименовать в «БабСовет», выплевывал сообщения быстрее, чем Катя успевала постичь глубину охватившего Марину горя. Короче говоря, три часа активнейшей переписки не привели к каким-либо выводам, и тема потеряла остроту даже в глазах Марины, поэтому последнее Наташино сообщение осталось без реакции.

      Дочитав до точки – логического завершения, так как точку как всегда никто не поставил, – Катя отбросила телефон на кровать. Она чувствовала себя сытой и довольной. Маринины истории всегда подогревали ее застывшую кровь и приносили такое упоение, словно это она сама была влюблена.

      «Катюх, че с фейерверком на сегодня? – написала Марина. – В нашем районе видно будет?»

      Лыгиных и Лыкиных на новый год к Кожуховым никогда не приглашали, хотя Сергей Анатольевич был хорошо знаком с отцом Марины. Тому было две причины. Во-первых, Иван Евгеньевич принадлежал другому обществу – в нем было больше от художника, чем от бизнесмена, – и в разговорах, которые вели между собой поселенцы Синего зала, ему было мало проку. Во-вторых, он был неприлично молод (ему было 37 лет) и вдовец. Маму Нади, Анжелику Кузьминичну, в расчет и вовсе не брали – Вероника Кожухова считала, что люди из сферы услуг, даже хозяйки салонов красоты, заведомо ближе к разночинцам, чем к аристократии, чей лоск она старалась перенять.

      «А в прошлом году разве было?»

      «Нифига»

      «Ну и в этом не будет». Решив, что ответила слишком резко на простое подначивание, Катя дописала: «Вы далеко слишком».

      «Ясн». «Ну скинь хотя бы, как вы фуа-гра жрете».

      «Это скорее про тебя».

      Маринин отец владел несколькими презентабельными ресторанами в Москве…

      «Хрена с два». «Папаня больше по макаронам теперь».

      …и недавно открыл новый итальянский ресторан на Патриарших прудах.

      В комнату вернулась Вероника Кирилловна.

      – Вот! – объявила она, вешая на шкаф длинное черное платье, мерцавшее крошечными стразами по всей юбке. Кинув на Катю уничижительный взгляд занятой женщины, она важно бросила прежде, чем выйти из комнаты: – Надеюсь, украшения выберешь сама.

      Катя еще какое-то время провалялась на кровати. Ей совершенно не хотелось двигаться, еще больше ей не хотелось спускаться вниз и выжимать из себя любезность.

      В конце концов, ей все-таки пришлось встать. Она надела платье, достала декоративные перчатки. Туфли с изящными веточками и стразами в форме листьев на каблуках Катя надела в последнюю очередь. Она как раз думала, как убрать волосы, когда в ее убежище снова вторглась Вероника Кирилловна.

      – А я говорила тебе озаботиться этом вопросом накануне! Чтобы не делать все в последний момент! – воскликнула она, заметив, озабоченность дочери. – Что ты, что отец! Сейчас я тебе помогу, подожди.

      Вероника Кирилловна вернулась со своим сапфировым крабиком и выпрямителем.

      – Повезло хоть, что хоть бог хорошие волосы дал! – вздохнула она, усаживая Катю перед туалетным столиком.