Ген Z. Без обязательств. Elika Blind

на деликатесы, которые все же не исчезли с их стола.

      Вот уже четвертый год Кожуховы устраивали у себя в резиденции праздник, куда приглашали своих ближайших друзей и их домашних – всего десять семей. Десять точно таких же выскочек, как Кожуховы, наживших капитал не самым честным путем. Это были своего рода отщепенцы от олигархов – люди, не столь богатые, чтобы позволить себе отдельный остров, но из тех, которые некогда им помогали и теперь находились под протекцией их дружбы, зашибая миллионы на патентах, нечистых сделках, уходе от налогов. Это были люди из разных областей, но имевшие прямое или косвенное влияние на распределение бюджетных средств – именно эти презентабельные господа становились реальной причиной недоимок, преступной халатности на местах и урезания тех или иных статей дохода проектов, казавшихся на своем старте необыкновенно прибыльным вложением.

      По своему опыту, Катя знала, на что похожи все эти вечера – ужасающая в своей благообразности ярмарка тщеславия. Под руководством Вероники Кирилловны собравшиеся под одной крышей новые русские со своими супругами и детьми разыгрывали аристократию вместо того, чтобы с честью принимать свою мещанскую долю. Однако отыгрывали они неубедительно, не понимая даже самой идеи аристократизма, как не понимает козел разницы между цветами и травой. Женщины неизменно подражали аристократкам Лондона и Парижа конца XIX века, вернее, тому образу, который у них сложился под воздействием неких потусторонних сил, а мужчины все как один походили на карикатурного американского банкира – что видели, то и лепили. К концу вечера эта разношерстная толпа делилась на два лагеря: женщины разыгрывали свою партию в одной части дома, мужчины, заняв наверху Синий зал, как называла большую гостиную на втором этаже Вероника Кирилловна, пили и закусывали, поднимая время от времени такой шум, что его было слышно на женской половине. Был на этих вечерах и третий лагерь – jeunesse dorée⁴, дети этих людей, курсировавшие от первого этажа ко второму в поисках пристанища, но к концу вечера оседавшие на женской половине, потому что на мужской, как бы любимы они ни были, их никто не ждал (бывало, особенно назойливых даже прогоняли «к мамке»). Отмечали здесь до последнего и, как бы Вероника Кирилловна ни старалась придать своему приему лоска, мужчины за обсуждением политики, биржи и курса доллара засыпали прямо в своих креслах в кумаре от сигар.

      День приезда гостей Катя полдня провела на нервах, боясь, как бы ее мать, кружившаяся волчком по дому, не вытянула ее из комнаты участвовать в приготовлениях. Она ненавидела приемы, так сильно будоражившие кровь Вероники Кирилловны, любившей примерять на себя роль организатора, которая, пусть и выматывала ее, все же приносила много удовольствия чисто нарциссического характера. Вероника Кирилловна любила все, к чему прикладывала свою руку и не зря. Чего нельзя было отнять у этой женщины, так это изумительного вкуса и порабощающего перфекционизма – два качества, которые были фундаментом всякого ее успеха.

      К счастью,