Ген Z. Без обязательств. Elika Blind

вывернула на шоссе.

      – Хорошо посидели, да?

      Катя прикрыла глаза, чувствуя легкое головокружение, и приоткрыла щелочку окна, пропуская внутрь свежий воздух.

      – Да, – ответила она. – Неплохо.

      Юля не включала музыку в машине, когда с ней ехала Катя. С первой совместной поездки она уяснила, что для Кати такого понятия, как неловкая тишина, не существует. Они случайно познакомились на манеже недалеко от Первого учебного корпуса, а потом часто встречались у главных ворот, куда после занятий стекались студенты, идущие в сторону станции метро. Не сказать, чтобы они были подружками (Катя не раздавала этот титул направо и налево), но Кожухова относилась к ней с участием и даже иногда в качестве исключения звала в кафе со своими однокурсницами. Юля была миниатюрной девочкой, довольно скромной, и ее редко замечали в больших компаниях, поэтому на таких встречах она прибивалась к Кате и Наташе и ни с кем другим не разговаривала. Иногда она замечала, как Катя подолгу рассматривает ее, но это только льстило Юле.

      Сама Кожухова находила Юлю очень милой. У нее были густые золотистые волосы, большие зеленые глаза с темными вкраплениями, она одевалась в милую девчачью одежду и носила детские вещи, потому что на ее рост было сложно найти что-то в сетевых магазинах, при ходьбе она очень живо перебирала крохотными ножками, но Кате все равно приходилось сбавлять шаг, чтобы та не устала. Ее присутствие ощущалось, как легкий флер, как воздушная сахарная вата.

      Машина остановилась на красном, и Катя ущипнула ее за мягкую розовую щеку.

      – Эй!

      – Извини, – хмыкнула Катя, – я подумала, что ты сахарная вата.

      – И что, сладкая? – рассмеялась Юля, краснея.

      Катя облизнула пальцы.

      – Еще не распробовала.

      Опьянение той стадии, в которой находилась Катя, неизменно действовало на нее возбуждающе, но она никогда не терялась. Ее ум, этот на редкость невозмутимый страж, был холодным даже в минуты, когда тело казалось раскаленным добела. Катя гордилась тем, как легко умеет подавлять свои желания, но иногда, оставшись одна, очень сильно об этом сожалела. То, что опасения ловили ее даже в пьяном угаре, не доставляло ей радости. Она никогда не могла отпустить контроль до конца, потому что самым страшным бичом для нее был стыд.

      – Ну так попробуй еще, – просто сказала Юля, улыбаясь дорожной камере.

      О, она бы попробовала! Она бы хотела попробовать. Она бы заставила Юлю заехать на пустую парковку у дома, и целовала бы ее до тех пор, пока опухшие губы не начали зудеть.

      Катя живо представила, как перелазит на соседнее кресло и, просунув руку между дверью и сидением, тянет за рычаг, откидывая спинку назад. Что бы она сделала первым? Стянула с себя рубашку? Расстегнула бы ее пуговицы? Оставила бы на ее мягкой шее укус?

      Ладони закололо от желания смять ее – да хоть свою! – грудь через кофту, но Катя сжала кулаки и приоткрыла глаза. Она горела.

      – Смотри-ка, почти приехали! Ну и дома! А охрана машину пропустит?

      Катя знаком показала остановиться у пропускного