Верные братству. Алексей Золотарёв

не замечая проносившихся перед глазами лестниц и коридоров, пребывал в раздумьях, хоть с каждым мгновением, он чувствовал, что даже мысли отдаляются от него. Сержант не мог осознать, как священник лишь одним прикосновением ослабил тяжкие муки. Наверное, сама благодать Создателя спустилась на Дорстана. Однако все еще вялые мышцы отрицали это, считая мимолетное притупление случайностью.

      Даже разум почти покинул Красного всадника, когда закончились повороты и он оказался в очень узком, почти пустом помещении. Только несколько свечей на высоких каменных тумбах раскрашивали мерцающим огнем голые серые стены. Послушники бережно положили Дорстана на пол лицом вверх, при этом взору брата открылся длинный конусовидный купол часовни. Готовившемуся вновь впасть в забытье сержанту оставалось лишь выискивать в высоте кристально чистого венца святилища неровности и шероховатости, пока брат-священник заканчивал свои приготовления.

      Служитель веры поставил еще несколько свечей, после чего встал перед лежащим братом и тихо начал читать незнакомую Дорстану молитву. С каждым мгновением звучный голос становился все громче и громче, к песнопению присоединились продолжавшие стоять подле сержанта послушники, вторя возгласам их наставника. Их пение слилось в один единый монолитный звук, заполнивший часовню, а слова древнего теонийского языка отдавались эхом в голове Красного всадника.

      Веки начали слипаться, дыхание замедлилось, а разум забыл обо всем. Дорстан перестал понимать, во сне ли он, или все это наяву. Молитва густой пеленой обволокла его, заставив отбросить все прежние мысли, а в глубинах сознания Дорстан стал ощущать неведомый страх, что затаился в нем.

      Сомкнув глаза, воин Теоса увидел приближающиеся творения асмалитских словоносцев. Ослепительный свет беспощадно жег его, но Дорстан не мог отвернуться – его взгляд был прикован к завораживающим движениям Высоких духов. Исчадья неверных приближались к нему, загадочно изменяя свои формы и размеры, то и дело пропадали, но вновь появлялись еще ближе к Дорстану. От них исходила зловещая аура, пожиравшая отвагу и бесстрашие воина. Сержант хотел бежать, но не мог – окаменевшие ноги не трогались с места, а руки застыли на груди Красного всадника. До самого близкого из Высоких духов уже можно было дотронуться рукой, и в сгустке его света можно было заметить некие очертания, напоминающие человека. Дорстан уже решил, что это – последнее, что он встретит в своей жизни. На его щеках появились ручейки слез, а дыхание стало таким частым, что он не мог набрать воздуха. Красный всадник не хотел мириться с предстоящей смертью, но был вынужден покориться ей.

      Высокий дух уже сиял прямо у лица Дорстана, предрекая ему скорую гибель. Всем телом сержант прочувствовал, как боль от страшного ожога объяла его всего, когда раздался громовой голос свыше: «Веруй!»

      Что-то сверхъестественное зародилось в Дорстане. Единственное слово пропитало