Верные братству. Алексей Золотарёв

за несколько дней Дорстан приоткрыл глаза. Перед собой он увидел седого длиннобородого старца, осматривавшего лицо сержанта. В руке у него была зажженная лампа, от света которой Дорстан, скорее всего, и пришел в чувство.

      – Очнулся, слава Создателю! – заметив мечущиеся зрачки брата-сержанта, облегченно воскликнул старец. – Позовите братьев Эдмунда и Вархира.

      Отдав приказ стоящим рядом послушникам, старец вернулся к осмотру. Пока он разглядывал шею и лицо Дорстана, тот попытался что-то сказать, но его сил не хватило даже на одно слово – в горле застрял тошнотворный ком, а все тело знобило от слабости. Дорстан попытался вспомнить последние события, которые привели его сюда. Правда, он пока так и не смог догадаться, где же сейчас лежит, но, судя по словам старца, что продолжал тщательно изучать непослушное сержанту тело, Дорстан оказался в одном из замков Красных всадников.

      Слегка побаливающая голова не желала думать, а из своего недавнего прошлого Дорстан смог припомнить лишь паническую ярость, вперемешку с мучительным страхом, что обуревали его перед тем, как он потерял остатки сознания. Но, увы, большего страдающему от бессилия и мучительной боли сержанту не удалось воссоздать в памяти.

      Тем временем распахнулась массивная дубовая дверь, и в просторную палату быстрым шагом вошли два человека в алых плащах. В одном из них Дорстан опознал своего старого товарища, а второй, гораздо более высокий и тучный, ему был не знаком.

      Вслед за торопливыми Красными всадниками в комнату неспешно проследовал еще один брат. Его светло-серый балахон спадал на пол еще больше, чем ряса старца, из-за чего казалось, будто он плыл по воздуху. Его прямой стан и высоко поднятая голова в багровом капюшоне лишь подчеркивали это впечатление. Едва перед Дорстаном промелькнула его фигура, как тот сразу понял, что к нему пожаловал священник.

      Но первым к лежащему в постели сержанту подошел его закадычный друг. Брат Эдмунд аккуратным движением оттеснил все еще суетившегося у постели старца и, оказавшись рядом с товарищем, не сдержался и приобнял его. Дорстан удивился такой нежности, но пока сила не пришла в его тело, не мог как-либо воспротивиться ей.

      – Хвала Создателю! – возрадовался встрече рыцарь, сжимая в кулаке теосскую стрелу. – Ты жив!

      Дорстан только моргнул глазами. Брат-рыцарь это заметил, а потому обеспокоенно спросил лекаря:

      – Брат Варин, что с нашим соратником?

      – Боюсь, что скачка его слишком измотала, и слабость воцарилась в его бренном теле, – с прискорбием ответил старец.

      – Но ведь мы же проделали тот же путь, и силы к нам вернулись! Даже Тарвин сейчас уже оклемался!

      Когда Дорстан услышал еще одно знакомое имя, смятение, царившее внутри, возобладало над ним: что же случилось с ним? Он задавал себе этот вопрос раз за разом, пока неизвестное нечто не осенило его. В голове прояснилось, и по крупицам Дорстану начала возвращаться память.