Северный Удел. Андрей Кокоулин

лишь звеном в общей цепи.

      – Ночь Падения! – ахнул дядя.

      – Кто еще? – спросил я.

      – Четыре высшие фамилии из шести. Причем три покушения были удачны.

      – Удачны – это…

      – Да, – вздохнул Сагадеев, – со смертельным исходом.

      – Так это что, – воскликнул дядя, – ваш этот… – Он пощелкал пальцами, вспоминая, как звали казначейского: – Лобанов…

      – Лобацкий, – поправил пристав.

      – Да, Лобацкий! Он специально? Он же на блезан кинулся!

      – Мы думаем, – сказал обер-полицмейстер, обменявшись взглядами с государем, – что блезаны были Лобацкому очень некстати. Он мог ожидать удара в спину, знаете ли. Потому и решил устранить их первыми. А основной целью несомненно являлся господин Кольваро.

      – Это как-то связано с отцом? – спросил я.

      Сагадеев скривился.

      – Здесь мы вступаем на территорию догадок, господа. Если пытаться мыслить логически, то нападение на наследника фамилии говорит о том, что покушение на родителя не удалось. Но факт пропажи… Мы считаем, что Аски Кольваро удалось бежать от преступников. Скорее всего, он спрятался в каком-нибудь тайнике. Во всяком случае, никто из ближайших родственников его смерть не услышал.

      Я кивнул.

      Сбоку скрежетнул зубами Майтус.

      – Кстати, – уставился на меня Сагадеев, – что там произошло на юге у вас?

      – Инцидент, – усмехнулся я.

      – Это было похоже на нападение?

      – Это было похоже на дуэль.

      – Вы уверены?

      Я пожал плечами.

      – Расскажите, пожалуйста, – тихо попросил государь император.

      – Был такой ротмистр Жапуга. Сотня его стояла в соседнем городке. А у нас гарнизон, и городок побольше, и зелень, и жизнь поживее. Как крепостную стену достроили да улицы замостили, многое наладилось. Леверн не Леверн, а девушки под вечер в платьях под зонтиками выхаживали.

      Государь император хихикнул.

      Все знали за ним некоторую смешливость, причем спонтанную, «перышком щекотнуло», поэтому я лишь взял паузу, маскируя ее задумчивостью.

      – Все как-то само собой вечером и случилось.

      – Извините, что спрашиваю, Бастель, – подал реплику Сагадеев, – вы опять же уверены в некой незапланированной случайности произошедшего?

      – Это важно?

      – Чрезвычайно.

      – Это было около двух месяцев назад. Не думаете же вы…

      Я подождал, не возразит ли мне обер-полицмейстер, но тот смолчал.

      Значит, думают. Думают, что господин ротмистр Эррано Жапуга… что? Исполнял чью-то злую волю? Участвовал в заговоре против фамилий?

      Вздор! Или все же…

      Я прикрыл глаза, вспоминая.

      – Нет, – сказал я. – Я вступился за честь женщины. В этом не было какого-то далекого умысла. Жапуга был пьян.

      – Тем не менее вы дуэлировали.

      – И был ранен. Об этом написано в рапорте на имя начальника гарнизона.

      – А Жапуга? – подался вперед Сагадеев.

      – Упал