Bottomless Pit. Delhy

тянясь рукой куда-то в сторону, окликнула друга девушка. Кто-то хлопнул по ладони.

      Проклятье. В этой давке она совершенно бессильна.

      " Меня заставили! Я не виновна!"

      – Давид!

      Ответа не последовало. Слишком громкий рев вновь прошелся по толпе.

      Не сосредоточиться, чтоб понять и услышать шагов друга. Их слишком много – этих голосов. Кто-то смеялся, кто-то сквернословил, а кто-то даже ревел. Круговорот непонятных, необъяснимых никем слов. Только шаги назад, а после еще и еще возмущенные выкрики, вопли. Она бы сошла с ума, если бы не мощнейший раскат грома. Но разве так грохочет гром?

      Замершие на миг, жители заставили насторожиться Джину.

      – Кто только что выстрелил? – шепнул голос.

      – Дева Мария, она все еще жива! – паника набирала новый оборот. Сбоку сдавленно охнули.

      – Зачем ты выстрелил?! – Джина распознал и этот грубый баритон. Это был отец Давида. Голос его сочился злостью и ядом.

      Боже, если их только заметят в столь поздний час – выговора не миновать.

      – Сонье! – еле слышно рявкнула Данте, – Давид!

      – Я здесь, Джина, здесь, – донеслось сзади. В ее взъерошенный затылок тяжело дышал друг. Он поддался вперед, опуская голову подруге на плечо.

      – Ты ее не убил!

      – Что это было? – все так же тихонечко спросила слепая.

      – Старик Джан выстрелил наотмашь… Старушка захлебывается собственной кровью, горя в огне. Как бесчеловечно… Эти сельчане совсем выжили из ума. Я представить не мог, что все обернется именно так. Давай выбираться отсюда, Джина.

      " Я хочу уйти на покой. Я больше не хочу терпеть эту боль!"

      – Она… М – молится?

      Большинство зевак закрыли рты, и только единицы повышали голос, перебивая перепалку отца Давида с провинившимся стариком. Громким плачем страдалица напомнила о своем присутствии, кашляя и давясь слезами. Ей оставались считанные секунды…

      " Пожалуйста, кто-нибудь, помогите мне уйти с миром!"

      – Не смотри на нее, не слушай голоса, Давид. Они врут. Все врут… Почему никто не слышит, как она умоляет? – как в бреду повторяла Джина. Она протянула руку к лицу друга, прикрывая тому глаза.

      – Джина?

      –Гос-поди…, очисти грехи наши…, – голос бедняжки с каждым словом убывал в своей громкости. Перешептывания не давали услышать и половины, но и этого не требовалось. Они поняли – старуха пытается раскаяться перед Всевышним за грехи, которые совершила на протяжении всей жизни, и не верили своим ушам.

      – Вырвите ей чертов язык!

      " Я просто хочу уйти!"

      Нечисть не может исходить из корней Господа.

      – Тащите ее сюда! Снимайте!

      Ведьма – не дитя Божье.

      " Он заставил меня!"

      – Совсем потеряли голову? Она уже кончена.

      Отвернувшись от света, она не имеет возможности раскаяться.

      " Пожалуйста!"

      – Да прости....нгх…кх-кха… тех.., – горло женщины сдавливало. Словно горючей проволокой обмотали тонкую кожу, впиваясь шипами