Вселенная против Алекса Вудса, или Светская церковь Курта Воннегута. Гевин Экстенс

я наконец добился, чтобы он вышел из машины, задержанный признался, что не в состоянии ее вести». Старший инспектор Эрс положил бумагу на стол и посмотрел на меня.

      – Не потрудишься объяснить?

      – У меня височная эпилепсия, – ответил я. – Тогда как раз был парциальный приступ. Старший инспектор снова поднял брови и скривился: мой ответ разочаровал его до глубины души.

      – Эпилепсия?…

      – Да.

      – Впервые об этом слышу.

      – Она у меня с детства. Началась после несчастного случая.

      Я показал на шрам.

      – Когда мне было десять лет, я.

      Старший инспектор нетерпеливо закивал.

      – Да-да, про несчастный случай я в курсе. Про него все в курсе. А вот про эпилепсию почему-то никто ничего не говорил.

      – У меня уже два года не было приступов.

      – А в машине, говоришь, случился приступ?

      – Да! Поэтому я и сказал, что больше не могу ее вести.

      Старший инспектор опять уставился на меня, помолчал и снова покачал головой.

      – Знаешь, этот таможенник, мистер Ноулз, снабдил нас подробнейшим отчетом, и в нем ни разу не упоминается приступ, а такие вещи обычно бросаются в глаза, так ведь? Он заявил, что ты просто сидел неподвижно, как истукан, и что твое спокойствие, с учетом всех обстоятельств, его удивило.

      Мое спокойствие никак не давало покоя главному инспектору Эрсу.

      – Понимаете, – начал я, – при парциальном приступе не теряешь сознание и не бьешься в конвульсиях. Мне удалось купировать приступ, поэтому мистер Ноулз ничего не заметил.

      – Поэтому? – переспросил старший инспектор Эрс. – Хочешь сказать, если я отправлю тебя на анализ крови, ничего не обнаружится? Никаких посторонних веществ?

      – Только карбамазепин.

      – Это что?

      – Антиэпилептик.

      Старший инспектор Эрс посмотрел на меня так, точно хотел пронзить взглядом насквозь. И сказал, что даже если я не вру и у меня действительно височная эпилепсия, вызвавшая парциальный приступ, то это все равно не объясняет моего поведения. У меня в бардачке обнаружили сто тринадцать граммов марихуаны, а я веду себя так, будто ничего серьезного не произошло!

      – Но это и в самом деле ерунда, – сказал я. – С точки зрения вечности.

      Старший инспектор Эрс еще секунд десять качал головой и наконец сказал, что перевозка наркотических средств с предполагаемой целью сбыта – это более чем серьезно, а если я считаю иначе, то я либо прикалываюсь, либо демонстрирую наивность, граничащую с умственной отсталостью.

      – Я не наивный, – возразил я. – Просто у нас с вами по-разному устроен ум. Обыкновенное несовпадение парадигм.

      Они еще долго мучили меня неуклюжими вопросами про наркотики, и чем честнее я отвечал, тем глубже убеждались, что я вру. В конце концов я заявил, что требую взять у меня кровь на анализ, потому что со мной можно спорить до бесконечности, а с научным доказательством не поспоришь. Но к моменту, когда я начал настаивать на анализе, они уже сами решили сменить тему. Оставался непроясненным еще один вопрос. Вообще-то