Фурия Первого консула. Джим Батчер

защитят нас, как защищали от всех прежних. Через тысячу лет историки назовут наше время невиданно кровавым. Но и через тысячу лет они будут помнить нашу доблесть, нашу силу. Они не забудут, что Дом Гаев отдавал жизнь и кровь, сражаясь с врагом яростным мечом, и что вся Алера была с нами! Они будут помнить, что мы – алеранцы! И что это наша земля!

      Инвидия ощутила такую волну человеческих эмоций, что пошатнулась и упала на одно колено. Волнение, надежда, ужас и ярость нераздельно слились в этой волне, и невозможно было отделить одно от другого. Она обратилась к силе металла, притупила удар чувств и онемелым, оглушенным краешком сознания отметила, что волна накатывала со стороны маленького домена пленников.

      Голос Октавиана стал жестче и тише.

      – Я, как и вы, взглянул в лицо врага. Я видел, как царица ворда предлагала вам мир. Но вы, мои соотечественники, видите, что она предлагает нам покой могилы, она готова подарить нам не что иное, как полную гибель нашего рода – не только ныне живущих, но и тех, кто жил до нас. Она предлагает нам лечь наземь, дожидаясь, пока нам перережут глотки, и безболезненно истечь кровью вместе со всем человеческим родом.

      Голос его смягчился.

      – Вот что я скажу вам: свободные алеранцы – свободны. Свободны поступать так, как сочтут за лучшее. Они вольны принять любые меры для безопасности своих близких. Нетрудно понять желание – особенно тех, кто отрезан от своих, – спасти себя, отказавшись от сопротивления. Этот выбор вам придется делать сердцем. После поражения ворда никого не обвинят за его выбор, какое бы решение кто ни принял.

      Но вы, граждане Алеры, так долго наслаждавшиеся властью и привилегиями, для вас пришло время показать, чего вы стоите. Действуйте! Сражайтесь! Ведите за собой тех, кто рядом. Всякий гражданин и патриций, покорившийся ворду, станет в глазах Короны государственным изменником.

      Вам я могу обещать одно: те, кто вступит в бой, не будут одиноки. Вы не забыты. Мы идем к вам. Мой дед сражался с вордом зубами и когтями. Он сражался и погиб, защищая народ. По Гаю Секстусу о нас будет судить потомство. Я не приму меньшего от других граждан. Ни от вас. Ни от себя. Наш враг могуч, но не непобедим. Расскажите о том, что услышали этой ночью, друзьям и соседям. Вставайте. Сражайтесь. Мы идем к вам. Мы выживем! – Образ на минуту умолк, а потом… устремил грозный взгляд прямо на царицу ворда. – Ты!

      Инвидия испуганно вздохнула и обернулась к другим прудам.

      Водяные образы исчезли с них.

      – Это он, – прошипела Инвидия. – Послание Октавиана.

      – Ты, – продолжал Октавиан, упершись взглядом в царицу. – Ты убила моего деда.

      Царица ворда вздернула подбородок:

      – Да.

      – Я даю тебе один шанс. – Октавиан говорил холодно и размеренно, отчего угроза казалась еще страшнее. – Оставь Алеру. Беги назад, в Канию. И забери с собой всех тебе подобных, если они хотят жить.

      Улыбка едва скривила уголок губ царицы.

      – Зачем мне это делать?

      – Затем, что я иду… – И образ Октавиана совсем тихо договорил: –