Оксюморон. Олег Викторов

понравилась?

      – Да при чем тут… – он едва не поперхнулся от неожиданности и неуместности вопроса и оперся обеими руками на парапет, устремив взгляд в воду, пахнущую тиной и нефтью.

      – При том при самом, недогадливый ты мой! Ты хотел бы с Варькой так же… Ну… Как на тех картишках. Признавайся! Во сне, небось, и так и этак…

      Он замер, словно положил в рот шоколадку, а ему сказали, что в ней цианистый калий. Что он говорит?! Шутит? Но так шутить нельзя! Невозможно! Он отвернулся от воды и посмотрел на Лёху испепеляющим и в тоже время уничижительным взглядом. Никогда и никого он еще не ненавидел в жизни так, как сейчас лучшего друга.

      Они сцепились мгновенно, как кошка с собакой, и не разберешь, кто первым бросился в схватку. И покатились клубком по пыльному асфальту, не сразу выпустив из рук портфели. Лёха сперва оказался внизу, и его ярко-красная болоньевая куртка, недавно привезённая родителями из Чехословакии, треснула на спине, не выдержав грубого натиска, жалобно выпустив солидный клок поролона. Ростом он был ниже, но ловкостью и силой пылкому влюбленному не уступал, а потому быстро вывернулся из захвата и оседлал соперника. Но и его верх оказался скоротечным. Так и менялись они местами, елозя по асфальту, нередко вываливаясь ногами на проезжую часть. Вспышка праведного, как казалось, гнева прошла так же внезапно, как случилась, а потому и удары наносились щадящие, по плечам, да по спине. Ляхов это почувствовал, и ответных не наносил вовсе. Вот только из клинча никто не решался выйти первым, и их схватка стала походить на шуточную борьбу нанайский мальчиков. В азарте дурацкой и бессмысленной свалки они не услышали, как проезжавший мимо мусоровоз остановился неподалёку от них, из него вылез усатый дядька габаритами не уступавший вожаку стаи горилл, и вразвалочку направился к ним. Вдруг неведомая сила оторвала их друг от друга, приподняла над землёй и поставила на ноги. Пыхтя, трепыхаясь и сумасшедше выкатывая глаза парни пытались освободиться, но железная хватка держала за шкирки и не давала ни единого шанса.

      – Чего не поделили, щеглы? – громовой бас раздался откуда-то сверху. Задрав головы, они поняли всю тщетность своего сопротивления. С богатырем тягаться бесполезно. – Я жду ответа!

      – Да этот лопух, – выпалил Лёха, – за «Спартак» болеет, а я за ЦСКА. Вот и поспорили.

      – Ясно, – глухо, как в пустую бочку, хохотнул миротворец. – А я за «Торпедо». Значит, имею полное моральное право накостылять вам обоим. Так? Или не так?

      Оба пацана смиренно затихли и замерли, готовясь к худшей участи.

      – Ладно, – сказал здоровяк добродушно. – Сегодня прощаю. Собирайте свои манатки! Вон, из портфелей все потроха повыскакивали. И по домам! Или какие претензии друг к другу остались? Тогда вернемся к вопросу: кто за кого болеет?

      – Не надо! – ответил нестройный дуэт. – Мы лучше по домам.

      – Лады. Уговорили.

      Он отпустил их, и вразвалочку пошел к своему невкусно пахнувшему монстру. Выплюнув пару клубов черного дыма,