Оксюморон. Олег Викторов

трепеталась в мозгу полумертвым мотыльком мысль: вот если бы захлестнули настоящие чувства… Но мотылек быстро отдавал концы. Хватит! На любовь давно выработалась стойкая аллергия. Когда естество брало свое, открывал раздел «Досуг», прижившийся в подвале «Московского комсомольца», и вызванивал на все готовых девок. Оно, конечно, удобно: покувыркался с работницей вечного секс-сервиса, получил разрядку, заплатил и – прощай, детка; никакой ответственности, никаких обязанностей со стороны клиента. Но такое времяпрепровождение по душе не пришлось. Во-первых, запросто можно стать завсегдатаем вендиспансера. Во-вторых, девчонок с клофелином в сумочке никто не отменял. Проснешься потом с больной головой и пустым кошельком. Но главное – брезгливость. Писательское воображение включалось в самые ответственные моменты, живо рисуя как мадам, сейчас стонущая от его ласк, час назад ублажала совсем другого мужика, обязательно противного, жирного и волосатого как обезьяна. А то и нескольких сразу. Мягко говоря, такие картинки не возбуждали. Тут же вспоминалась шутка из юности: целуя девушку, подумай, а не облизываешь ли ты сейчас кое-что у своего товарища. В общем, ему казалось предпочтительнее быть голодным, нежели питаться с помойки. Хотя скоротечные и легкие романы изредка, но случались, не оставляя в душе ни сладких воспоминаний, ни горького осадка, ни кровоточащих ран.

      Есть на свете счастливцы, гордо именующие себя рантье. С некоторой натяжкой он тоже мог себя причислить к этой когорте избранных. Весьма условно, конечно. Тётушка по отцовской линии, лишенная из-за ошибок молодости счастья деторождения, окружила единственного племянника нерастраченной материнской любовью с момента появления его на свет. И вот однажды тетя Надя презентовала ему новенькую просторную двухкомнатную квартиру в Южном Бутово.

      – Знаю, – сказала, небрежно вручая ему ключи, – ты в эту Караганду не поедешь. Можешь сдавать, чтобы зубы на полку не положить. На своих творениях, чувствую, не разживешься. Может, дитё народить сподобишься, ему потом оставишь. Хотя, от тебя женитьбы и детей вряд ли дождешься. Бирюк он и есть бирюк. В общем, делай как знаешь.

      Руки целовать таким теткам! От последнего мужа-академика, годившегося ей в отцы, она унаследовала пятикомнатные хоромы на Ленинском проспекте и поступила с ними весьма рационально, разменяв на две солидные «двушки». Одна досталась ненаглядному племяннику, а вторая, в районе Плющихи, сдавалась в наем. И еще деньжат хватило на двухэтажный брусовый дом со всеми удобствами в коттеджном поселке на северо-восточном краю Подмосковья. Там тетушка и обитала по сей день в добром здравии, выращивая в свое удовольствие всякие-разные цветочки, овощи, да ягодки. Он наведывался к ней раз в год, да и то високосный, но больше двух дней никогда не задерживался – загородная жизнь ни разу его душу не трогала.

      Завершив очистительные для организма дела, переместился в ванную комнату и придирчиво посмотрел в зеркало. Картинка,