История моей жизни, или Полено для преисподней. Е. Б. Глушаков

к тому располагал, ибо в поликлинике, где она работала, были предложены ей две туристических путёвки в Евпаторию. На август.

      Вполне цивилизованная с мебелью комната на двоих, близость моря, сносная кормёжка со столовским меню, в котором царила нототения. Песчаный пляж с волейболом и скука, скука, скука. Да и свои горячие инстинкты пришлось попридержать. Не один всё-таки – с мамой…

      А пользоваться морем по-настоящему я в ту пору ещё не научился. Зайду, окунусь, проплыву до буйка, обратно и готово. От речки не отличал. Между тем как море заплывов требует, чтобы ширину его необъятную хотя бы слегка почувствовать, и глубину немереную под собой хотя бы мысленно ощутить.

      Да и народ вокруг всё больше лечащийся, ни к веселью, ни к ухаживаниям не расположенный: всё больше давление себе измеряет, да грязями полезными пробавляется, да на таблетки налегает. Уныло. Серо. А тут ещё холера в городе обнаружилась. Того гляди, карантин объявят и въезд-выезд закроют.

      Несколько маминых сослуживцев, тут же отдыхавших, надумали дать дёру. Были у них машина и мотоцикл с коляской. Ну, а поскольку и мне захотелось уехать прежде окончания курсовки, то я присоединился к маминым «моторизованным» сослуживцам, и рано утром вместе с ними выехал из Евпатории. Дескать, как бы мне в случае карантина не опоздать на учёбу.

      Мама же решила остаться.

      Места в машине для меня не нашлось. Трясся на заднем сидении мотоцикла. И до чего же это мучительно! До чего тяжело! Вцепился в ручку перед собой и держись, и не расслабляйся. Остановки редки. Когда проезжали через Днепропетровск, я взмолился: дескать, больше не могу, дальше полечу самолётом. Высадили.

      Приехал в аэропорт, а билетов нет. Но я с каким-то лётчиком в буфете потолковал этак по-свойски, по-дружески, и проблема разрешилась. Довершал своё возвращение уже в комфорте. За время же мотоциклетной тряски обзавёлся парапроктитом. Это мне в наказание за то, что маму одну в холерном Евпатории оставил.

      Призвание – не призвание

      Чем был для меня Физтех? И вообще – физика с математикой? Ошибочно взятым направлением? Ненужной тратой времени? А может быть организующим началом всей моей дальнейшей умственной деятельности? Во всяком случае, и впредь общаясь далеко не с глупцами, я уже никогда и нигде не встречал такой высокой концентрации по-настоящему умных, добрых и благородных людей.

Давние интересы

      Ещё в школе пришло мне на ум повозиться со степенными целочисленными рядами. И брал я таковой ряд, и записывал под ним разности между соседними членами. А под этим рядом – третий, состоящий из разностей между разностями. И, в конце концов, получал ряд, состоящий из одних нулей. И стал я это явление изучать и доказывать какие-то теоремы. И разнообразно манипулировать со степенными рядами, складывая их и перемножая, что-то обобщая и доказывая. И получил настолько красивые результаты, что попросил брата опубликовать их или показать профессорам, ибо он в эту пору учился на матфаке.

      Брат не проникся. Ну, а я потом, уже будучи