История моей жизни, или Полено для преисподней. Е. Б. Глушаков

в Америку.

      Теперь, если заглянуть в Интернет и набрать латиницей его имя и кликнуть по кнопке «найти», отзовутся многие сотни сайтов, и только сам не подаст голоса. Только самого Борю не найти. Слишком уж вязка и холодна эта электронная трясина – Интернет…

      Mopе

      Большое! Казалось бы, что проще – море разглядеть. Так нет ведь. А всё потому, что ни в сердце своём, ни в мыслях подчас не имеем надлежащего масштаба.

      Первый раз я вырвался к этому синему чуду, почему-то называемому «Чёрным», после четвёртого курса. Было у меня 80 рублей – остатки летней стипендии и желание увидеть его. Да не на картинке, а вживую. И побывал. Да не увидел, ибо по первому разу чудом не ощутил…

Припоминая Гумилёва

      А дело было так. Приехал я из Гомеля в Ялту. На поезде. Разумеется, «зайцем». Поселился довольно удачно. Целую комнату заимел, причём бесплатно и почти у самого моря! Женщина в летах зрелых и одинокая сдала. Комната проходная – от меня к ней. Но уже через два дня выгнала. Может быть, на московского студента были у неё свои виды, о которых я не догадался?

      После этого устроился уже вполне заурядно – в фанерной халупе на двоих, поставленной в хозяйском саду. Ни электричества, ни окон – полнейший интим. И от моря далековато – в километрах двух-трёх, чуть ли не на самом верху горного склона, по которому пролила Ялта свои кривые неказистые улочки и домики корявые раскидала. Пока дойдёшь до пляжа, пока с пляжа вернёшься – морока!

      Первое время, чтобы скоротать дорогу взялся я припоминать стихотворение Гумилёва «Варвары», машинописный текст которого перед самым отъездом увидел мельком у Жоры Сомова, одного из гомельских поэтов. И припомнил, как потом оказалось, дословно.

      Теперь нетрудно разобраться: почему по первому разу море не произвело на меня особенного впечатления. Обезображенное близостью порта с подъёмными кранами и кораблями, выглядело оно буднично и серо. Попробовал посещать музеи. Тоже – скука. Долина сказок – уродство какое-то.

Загребли

      Как-то вечером решил пройтись по набережной с посещением каждого винного погребка. И везде выпивал по стакану слабенького, чуть сладковатого пойла, очевидно, разбавленного в десяти водах. И народ всякий, разный навстречу попадался. Да за столиками, да возле каждой стойки.

      И дамы мазаные, перемазанные, и мужчины пьяные, препьяные, и даже кто-то из известных артистов. Всё это было ярко, шумно, вычурно и непристойно. А я шёл и шёл, ничему не радуясь, не хмелея, пока в одном из бессчётных кабаков не был прихвачен милицейской облавою.

      И меня, и всех, кто там оказался, а ещё и прочих праздно шатавшихся по вечерней набережной посадили в автобус и увезли, и собрали в некоем зале – всего около сотни молодых людей. А пожилых не трогали. Должно быть, такова была у Ялтинской милиции ориентировка.

      Вызывали нас по одному, допрашивали, обыскивали и отпечатки пальцев снимали. И отпустили только на утро. И то не знаю – всех ли? И пришлось мне после бессонной ночи, усталому да голодному тащиться по серой Ялтинской