История моей жизни, или Полено для преисподней. Е. Б. Глушаков

назначать направо и налево…

      А между тем мужики там были и довольно много. По крайней мере, на улице попадались. Но чтобы мы почувствовали у тамошних женщин какой-то особенный сексуальный голод, такого не было. Впрочем, разницу в отношении к сильному полу всё-таки заметили. Да и переночевать нашлось где. Но в целом были разочарованы.

      После окончания института хотел я Славу за собой в Обнинск утянуть. Не получилось. Остался в аспирантуре. Тут мы и разошлись. Оказались приятелями, чтобы время провести нескучно, а чего-то более крепкого, да сердечного не получилось.

Осторожно – друг!

      Впрочем, знал я об этом и прежде. Так, однажды, когда мы чуть ли не всей группой собрались в комнате у Димы Галчонкова, этот самый Дима, за что-то на меня рассердившись, обратился к присутствующим: мол, отвернитесь, и я сейчас Глушакова побью. Никто не отвернулся кроме… Славы. Как тут не вспомнить пушкинское: «Уж эти мне друзья, друзья…»

      А вот ещё случай на ту же тему.

      Как-то на комсомольском собрании нашей 551-й группы другой мой приятель повёл себя неожиданным образом и вдруг ни с того ни с сего припомнил мою не слишком удачную и даже несколько аполитичную шутку в адрес испанских эмигрантов, которой я разродился во время нашей с ним беседы-прогулки.

      Тогда, будучи со мной с глазу на глаз, он даже замечания не сделал, а на собрании потребовал разобраться в этом. Может быть, принял меня за провокатора, или сам был нечист? Время-то – конец шестидесятых…

      После такового разбирательства стал я куда как осторожнее в своих речах. Однако потрепаться любил. И временами, если не с одним, так с другим из моих многочисленных знакомых дефилировал по Долгопрудному и философствовал на самые разные темы. Об одном из них в дальнейшем узнал, как о штатном филёре. Впрочем, по имени называть не стоит. И без того – жалкий, несчастный человек…

Словесный гурман

      Наступило время, когда речь у меня вдруг стала литься свободно и непринуждённо. Я даже не задумывался над построением фразы, а творил её напропалую, зная, что от эдакой вольности она только выиграет.

      Особенно любил я беседовать с Юрой Куяновым, с которым познакомился уже на последних курсах. Был он весьма умён, благороден в манерах и говорил не как-нибудь, но смакуя каждую фразу, каждый словесный оборот.

      Однажды поздно вечером, когда он вместе со своей невестой шёл с электрички по запасному пути, они были сбиты налетевшим сзади поездом. Но тут же вдобавок к такому невезенью обнаружилось и везение – оба не только остались живы, но и увечий никаких не получили, а, выйдя из больницы, благополучно поженились.

      И как же я ждал этой свадьбы! Потому что знал, что там появится Наташа Листвина, которая была дружна с Юрой и его невестой. По этому случаю единственный раз в жизни я прошёл весь комплекс парикмахерских услуг, начиная от мытья головы, кончая стрижкой и укладкой волос.

      А между тем – впустую, ибо уже с утра, задолго до свадьбы, начали мы с Юрой прикладываться, отмечая и отмечая его наступающий