Вы просто не знаете куда смотреть. Павел Сергеевич Иевлев

ты с унылым видом слоняешься по залу с тряпкой или подпираешь стену со шваброй в обнимку на глазах у твоих одноклассников. А представь, что ты встречаешь их, за стойкой? Наливаешь лимонад, подаёшь пирог, а главное – берёшь у них деньги!

      – Мне нужны деньги!

      – Будешь получать процент с продаж.

      – Ой, что они там покупают! Больше понтов.

      – И чаевые.

      – От этих жадин?

      – И это помимо обычной почасовой оплаты.

      – Хм… А что-то в этой идее есть.

      – Тут главное статус. Что написано на той табличке?

      – «Мы можем отказать вам в обслуживании без объяснения причин. Администрация», – прочитала Швабра.

      – Вот. Если ты бармен, то сама решаешь, кого обслуживать, кого нет.

      – Серьёзно? Я могу выгнать любого из этих надутых болванов пинком под зад?

      – Тогда ты не получишь с него денег.

      – Босс, нельзя ставить девушку перед таким тяжёлым выбором!

      – Жизнь – боль, поверь мне.

      – Ладно, допустим, я согласилась. А ты что будешь в это время делать, босс?

      – Спать пойду, – душераздирающе зевнул я, – из-за нового графика постоянно не высыпаюсь…

      Я ни секунды не сомневался, что Швабра согласится. И она, разумеется, согласилась.

      ***

      Разбудил меня стук в дверь.

      – Босс, а босс!

      – Чего тебе?

      – Уже пятый час, скоро подтянутся твои алкаши, а мне нельзя торговать алкоголем.

      – Дай мне пару минут.

      – Зачем? Ты там, надеюсь, не голый?

      – Какая тебе разница, дверь закрыта.

      – А вдруг я себе это представлю и меня стошнит? Голые мужики омерзительны. Не давай мне повода, босс.

      – Убирать блевотину – это обязанность уборщицы.

      – А вот и нет! Моя обязанность – убирать в баре! А второй этаж это уже не бар! Это типа твоё жилье и всё такое. Приватная территория, убираешь сам. Кстати, выходит у тебя паршиво, тут кругом пыль и на полу разводы. А ещё куча какого-то хлама в коридоре, я еле прошла.

      – Ох, – спохватился я, выходя, – я и забыл про него. Это мой подкидыш вьёт себе гнёздышко в бывшей кладовке.

      – Слы, чел, – сказал высунувшийся в коридор панк. Он стал гораздо грязнее, чем был утром: потёки пота по чумазому лицу, серые от пыли руки, паутина в растрёпанных волосах. – Зырь, чо я надыбал, чел! Это рили круто! Отвал всего, чел!

      – Ну, что там? – спросил я, с тоской созерцая превратившийся в свалку коридор. Удивительно, как это помещалось в небольшой комнате.

      Панк выволок на свет небольшой винтажный сундук из потемневшего дерева.

      – Во, гля! – он потянул за ручку, и тот раскрылся вверху, разложившись на две части лесенками, как переносной ящик для слесарного инструмента.

      Вот только инструмент этот не слесарный.

      – Вот это найфы, чел, скажи? Рили, кул! Такими кого хочешь подрезать можно! А это, гля! Колья! Заточенные, прикинь, чел! Фигасе у тебя коллекция, чел. Во ты кринжмэн, рили!

      Содержимое сундука напоминает канонический набор охотника на вампиров: массивное