Фронтовой дневник (1942–1945). Василий Цымбал

«Сухая веточка левкоя». Мне до того понравилась она, что я сел вечером и, просидев часов до 12 ночи, написал новый вариант этого стихотворения. Вот оно.

Веточка левкоя

      Сухая веточка левкоя,

      Что ты в письме прислала мне,

      В часы затишья после боя

      Напоминает о весне.

      Весна, весна! Пора цветенья

      И размечтавшейся луны!

      Деревья в белом облаченье,

      Как будто люстры зажжены.

      Весной любовь сердца тревожит

      И будоражит в жилах кровь.

      Ты вспомни, мы весною тоже

      Ходили слушать соловьев.

      В часы вечернего покоя

      Мы пили сладость цветника.

      И ты мне веточку левкоя

      Крепила в петлю пиджака.

      Теперь у смерти на прицеле

      Я пью смертельный яд войны,

      Но нам возвышенные цели

      Самой судьбою суждены.

      До смерти будем ненавидеть

      И истреблять в бою врагов.

      Привыкли мы свободу видеть

      И знаем верную любовь.

      Настанет день победных действий —

      Врага с родной земли сметем

      И на шелках знамен гвардейских

      Свободу миру принесем.

      Но если я в горячке боя

      Погибну – в память о весне

      Сухая веточка левкоя

      Пускай останется при мне.

      В моей беседке допрашивали пленного фрица. Он упорно не сообщал названия своего батальона и своей роты и не отвечал на другие вопросы. Допрашивающий переводчик выходил из себя, матерно по-русски ругался и бил фрица, но тот так и не сказал ничего. Я в это время чистил свой карабин, и мне хотелось отмолотить этого фрица прикладом, а потом прикончить пулей.

      Снилось, будто в педучилище ночью из той квартиры, где жил в 1935 году, я в ослепительно белом белье шел на верхний этаж в уборную. Когда я возвратился и открыл дверь квартиры, то увидел Марийку и Милочку, которые подняли белого крысенка. Он кинулся мне под ноги, потом повернул в комнату и исчез под шкафом. В комнате мыли полы, и горела электрическая лампочка у потолка.

      Клещи просто не дают жизни. Они ежедневно впиваются в мое тело. Но вытащить можно только определенным путем в санчасти. Ранки потом болят и причиняют беспокойство.

      Вчера и сегодня настоящие летние дни, когда от жары не найдешь места. Жара порождает усталость и слабость. Постоянно клонит в сон. Сейчас около часу спал на траве. Было жарко. Болит голова. В блиндаже прохладно, и работать лучше, но Никитин занял своим монтажом все место, и я вынужден идти в беседку.

      Хороший лунный вечер, полный приключений. Приехала кинопередвижка. Пока всех об этом известил и провел машину на место и помог установить экран и аппарат, стало темнеть, а пока пришел к себе в блиндаж, чтобы покушать компот, кино начали. Я пришел, когда негде было ни сесть, ни стать. Я цеплялся за ветки, но и ветвей хороших не было. Кроме того, все время летали самолеты, и киноаппарат в это время выключали. Я ушел домой и принялся за записки, когда меня позвал Никитин, находившийся на дворе. Выскочив из блиндажа, я увидел летящий к земле, объятый пламенем самолет. Вскоре он упал, и стали взрываться бомбы. Через некоторое время Никитин меня снова вызвал