Аристократка. Михаил Зощенко

хозяин. – Приходят, представьте себе, к нам раз гости, а один, разумеется нечаянно, выбивает зеркальное стекло. Обошелся нам тогда обед. Мы нарочно подсчитали.

      Хозяин углубился в воспоминания.

      – А впрочем, – сказал он, – и этот обед вскочит в копеечку. Да это можно подсчитать.

      Он взял карандаш и принялся высчитывать, подробно перечисляя все съеденное. Гости сидели тихо, не двигаясь, только молодой человек, неосторожно посоливший суп, поминутно снимал запотевшее пенсне и обтирал его салфеткой.

      – Да-с, – сказал наконец хозяин, – рублей по пяти с хвостиком…

      – А электричество? – возмущенно сказала хозяйка. – А отопление? А Марье за услуги?

      Хозяин всплеснул руками и, хлопнув себя по лбу, засмеялся.

      – В самом деле, – сказал он, – электричество, отопление, услуги… А помещение? Позвольте, господа, в самом деле, помещение! Нуте-ка – восемь человек, четыре квадратные сажени… По девяносто копеек за сажень… В день, значит, три копейки… Гм… Это нужно на бумаге…

      Молодой человек в пенсне заерзал на стуле и вдруг пошел в прихожую.

      – Куда же вы? – закричал хозяин. – Куда же вы, голубчик, Иван Семенович?

      Гость ничего не сказал и, надев чьи-то чужие калоши, вышел не прощаясь. Вслед за ним стали расходиться и остальные.

      Хозяин долго еще сидел за столом с карандашом в руках, потом объявил:

      – По одной пятой копейки золотом с носа.

      Объявил он это жене и Лешке – гостей не было.

      1924

      Паутина

      Вот говорят, что деньги сильней всего на свете. Вздор. Ерунда.

      Капиталисты для самообольщения все это выдумали.

      Есть на свете кое-что покрепче денег.

      Двумя словами об этом не рассказать. Тут целый рассказ требуется.

      Извольте рассказ.

      Высокой квалификации токарь по металлу, Иван Борисович Левонидов, рассказал мне его.

      – Да, дорогой товарищ, – сказал Левонидов, – такие дела на свете делаются, что только в книгу записывай.

      Появился у нас на заводе любимчик – Егорка Драпов. Человек он арапистый. Усишки белокурые. Взгляд этакий вредный. И нос вроде перламутровой пуговицы.

      А карьеру между тем делает. По службе повышается, на легкую работу назначается и жалованье получает по высшему разряду.

      Мастер с ним за ручку. А раз даже, проходя мимо Егорки Драпова, мастер пощекотал его пальцами и с уважением таким ему улыбнулся.

      Стали рабочие думать, что и почему. И за какие личные качества повышается человек.

      Думали, гадали, но не разгадали и пошли к инженеру Фирсу.

      – Вот, – говорим, – любезный отец, просим покорнейше одернуть зарвавшегося мастера. Пущай не повышает своего любимца Егорку Драпова. И пальцем пущай не щекотит, проходя мимо.

      Сначала инженер, конечно, испугался – думал, что его хотят выводить на свежую воду, но после обрадовался.

      – Будьте, – говорит, – товарищи, благонадежны. Зарвавшегося мастера одерну, а Егорку Драпова в другое отделение переведу.

      Проходит