Один момент, одно утро. Сара Райнер

ей удается снова найти смотровое помещение.

      Там жарко и душно, а Карен по-прежнему сидит на том же самом месте, где Анна ее оставила. Наполовину пустой пластиковый стаканчик с чаем стоит на столике с колесиками, в правой ладони она держит руку Саймона.

      – Привет, милая, – говорит Анна.

      – А, привет.

      – Может быть, нам лучше уйти?

      – Уйти? – Карен, не понимая, оборачивается к Анне. Она как будто в еще бóльшем ступоре, чем была раньше. Ее глаза покраснели, но Анна не уверена, что она плакала – она кажется слишком потрясенной для слез.

      – Нужно забрать детей, – напоминает ей Анна. – Уже почти полчетвертого.

      – Ах… да… конечно…

      – Так ты готова?

      Анне все это тяжело. Кажется жестоким заставлять ее уйти.

      – Не знаю…

      Долгое молчание. Анна просто ждет.

      – Не знаю, смогу ли я прийти. Не думаю, что ему будет хорошо без меня.

      Анна чувствует, что у Карен разрывается сердце; ее собственное тоже разорвалось на кусочки.

      – О, дорогая!..

      – Он не любит спать один.

      – Да, я знаю. – Карен раньше говорила это Анне, и Анну всегда это удивляло – так странно для такого большого, похожего на медведя, мужчины.

      – Я могу забрать детей, если хочешь, – предлагает она. – Если тебе нужно еще время.

      Хотя непонятно, сколько еще времени понадобится Карен и как Анна будет занимать Люка и Молли все это время.

      От такого предложения Карен вздрагивает:

      – О нет! Я не могу просить тебя об этом. Нет-нет, я должна сама. Ты права. Я нужна детям. – Медленно, все еще сжимая руку Саймона, она встает.

      – Он будет здесь, если ты захочешь вернуться позже, – говорит Анна.

      – Будет?

      – Какое-то время… да…

      Сказав это, Анна вспоминает слова медсестры о вскрытии, а потом тело Саймона передадут в похоронное бюро; она чувствует, что и Карен вспомнила об этом.

      Карен глубоко вздыхает:

      – Пожалуй, я смогу увидеть его на похоронах. – Она неохотно отпускает руку Саймона и берет свою сумку. – Ладно. – Она изображает улыбку, хотя Анна видит слезы в ее глазах. – Пошли.

      Анна тянет черный мусорный мешок – там лежит тяжелый портфель Саймона. Они выходят из комнаты и из больницы и подходят к машине. Анна кладет мусорный мешок в багажник, они садятся в машину и пристегивают ремни.

      – Странно видеть тебя за рулем моей машины, – замечает Карен, когда Анна включает зажигание.

      – А мне странно вести ее. Она настолько больше моей.

      – Здесь грязно, – замечает Карен. – Извини.

      И у Анны сжимается сердце: несмотря на свою беду, она еще думает о других – как это похоже на Карен. И от этого становится только хуже.

      Всю дорогу они молчат.

      Трейси живет в Портслейде, милях в трех к западу от больницы. Туда ведет прямая дорога вдоль моря, обычно Анне нравится здесь ездить. Даже в тусклый февральский день, как сегодня, это