Когда Алиса упала. Ким Тэйлор Блэйкмор

с Алисой и смогу начать сначала, вернуться к лестнице и подняться к боковой дверке, ведущей в светлую комнату для посетителей. Оттуда всего несколько шагов до двойных дверей и широкой веранды. Там меня, конечно, ждет Лайонел. Он поможет мне сесть в двуколку, я достану платок и вытру лоб. «Как жарко», – скажу я, глядя, как нарциссы вдоль длинной подъездной дорожки танцуют и тянутся к солнцу.

      Но я не хочу возвращаться к Алисе. Я не могу. Я не могу видеть ее тело на льду. Служебное помещение. Склад C. Склад D.

      У меня сжимается сердце. Я наваливаюсь на стену, прижимаю руку к животу, дышу через нос. Скребу кирпич пальцами. Я потерялась в этом лабиринте вместе с Алисой.

      Нельзя ей было умирать. Как мне теперь попросить у нее прощения?

      У меня подгибаются колени. Хлопает дверь, и мистер Стоукс тяжело ступает ко мне. Он проходит мимо дверей. Склад C. Склад D. Комната A13.

      Хмыкнув, он садится на корточки. Моргает и растягивает губы в улыбку.

      – Нельзя так, миссис Эбботт.

      – Да, извините.

      Я упираю ладонь в стену. Издаю механический смех. Пульс медленно выравнивается.

      – Я вообще-то не такая. Это шок. Я была медсестрой, я привыкла…

      – Я помогу вам подняться.

      Он встает и легонько придерживает меня под локоток.

      – Вот так. Пойдемте поищем вашего брата.

* * *

      – А вот и ты.

      Лайонел отрывает взгляд от часов, закрывает крышку и опускает их в жилетный карман. Он опирается на белые перила, на него падает солнечный свет, волосы у него медно-рыжие, почти как у меня, темнее, чем у Алисы. Он поворачивается ко мне, и солнце отражается в его очках. Сюртук на моем брате голубой, как небо за его спиной, будто какой-то художник, достав сюртук и яркую атласную жилетку из костюмерной, сказал ему встать на крыльце в этой позе. «День отдохновения» – вот как мог бы он назвать эту картину. Никто и не догадался бы, где это нарисовано. Но ни изящные портики и крылечки, ни витые решетки, ни широкие солнечные лужайки не скроют назначения этого заведения. Это дом умалишенных, и до прошлой ночи моя сестра жила в его стенах.

      Лайонел кивает Стоуксу, потом приближается ко мне, кладет руки мне на плечи и крепко прижимает к себе.

      Я ухом чувствую мешочек с табаком в кармане его сюртука. Брат гладит меня по затылку, приникает ко мне щекой, и его дыхание согревает мою кожу, но только на мгновение – он отшатывается от меня.

      От меня пахнет смертью. От моей черной вдовьей одежды и волос разит вонью смрадных газов, разлагающейся кожи и кишок, их пропитал сладкий мускусный запах гнили. Вот почему он отошел. Алиса обернулась вокруг меня, словно саван.

      – Боже, – говорю я, – что мы наделали?

      – Не сейчас.

      Брат оборачивается к Стоуксу, извиняясь взглядом. Спускается по ступенькам к гравийной дорожке и лишь однажды оглядывается, проверяя, иду ли я за ним.

      – Пойдем, Мэрион. Экипаж ждет.

      Он что-то говорит кучеру. Лошади нервничают; экипаж откатывается назад, потом вперед.

      Я опираюсь на руку брата и сажусь в коляску,