О литературе. Эссе. Умберто Эко

Вагнера мне нравится больше всего. Она такая громкая, что можно разговаривать, не опасаясь, что кто-нибудь услышит разговор.

      Влюбленность начинается с того, что человек обманывает себя… а кончается тем, что он обманывает другого.

      Великие страсти – привилегия людей, которые проводят жизнь в праздности.

      Женщины вдохновляют нас на шедевры, но мешают нам эти шедевры создавать.

      Человека, называющего лопату лопатой, следовало бы заставить работать ею.

      Но лучше всего лорду Генри удаются афоризмы, способные мутировать (перевертыши принадлежат вашему скромному автору):

      Порок – это единственный красочный элемент, сохранившийся в современной жизни.

      Добродетель – это единственный красочный элемент, сохранившийся в современной жизни.

      Человечество относится к себе уж слишком серьезно. Это его первородный грех. Если бы пещерные люди умели смеяться, история пошла бы совсем по другому пути.

      Человечество относится к себе недостаточно серьезно. Это его первородный грех. Если бы пещерные люди меньше смеялись, история пошла бы совсем по другому пути.

      Женщина – это воплощение торжествующей над духом материи, мужчина же олицетворяет собой торжество мысли над моралью.

      Мужчина – это воплощение торжествующей над духом материи, женщина же олицетворяет собой торжество мысли над моралью.

      Правда в том, что в “Портрете Дориана Грея” показана легковесность лорда Генри, которая в то же время и отрицается. О нем говорят: “Не слушай его, дорогая… Он никогда не говорит всерьез”. Сам автор говорит о нем: “А лорд Генри стал своенравно играть этой мыслью, давая волю фантазии: он жонглировал ею, преображал ее, то отбрасывал, то подхватывал снова; заставлял ее искриться, украшая радужными блестками своего воображения, окрылял парадоксами… Лорд Генри чувствовал, что Дориан Грей не сводит с него глаз, и сознание, что среди слушателей есть человек, которого ему хочется пленить, оттачивало его остроумие, придавало красочность речам”.

      Лорд Генри наслаждается изречениями, которые он считает парадоксальными, но его окружение о парадоксах невысокого мнения:

      – Есть поговорка, что хорошие американцы после смерти отправляются в Париж, – изрек, хихикая, сэр Томас, у которого имелся в запасе большой выбор потрепанных острот.

      – Парадоксы имеют свою прелесть, но… – начал баронет…

      Однако лорд Эрскин говорит: “Разве это был парадокс? А мне так не показалось. Хотя, может быть, вы и правы. Но даже если и так? Ведь парадоксы прокладывают нам путь к истине, и, чтобы познать цену реальности, мы должны увидеть ее балансирующей на цирковом канате. Об истинности истин мы можем судить только тогда, когда они становятся акробатами”. Лорд Эрскин не ошибался, но лорд Генри, который ни во что не верил, был скуп на парадоксы, и на его цирковом канате балансировало общее мнение, а не истина. Но, с другой стороны, разве это волновало лорда Генри?

      – Теперь, мой молодой друг, – если позволите вас так называть, –