О литературе. Эссе. Умберто Эко

да и то редко.

      Женатый мужчина привлекателен для всех, а часто и для своей жены.

      Дендизм – это утверждение абсолютной современности красоты.

      Дендизм – это утверждение абсолютной несовременности красоты.

      Разговор должен касаться всего, не останавливаясь ни на чем.

      Разговор не должен ничего касаться, останавливаясь на всем.

      Я люблю говорить ни о чем. Это единственное, о чем я что-нибудь знаю.

      Я люблю говорить обо всем. Это единственное, о чем я не знаю ничего.

      Только великие мастера стиля умеют быть ясными.

      Только великие мастера стиля умеют затемнить смысл.

      Каждый может творить историю, но лишь великие люди способны ее писать.

      Каждый может писать историю, но лишь великие люди способны ее творить.

      Англичане имеют много общего с американцами, кроме языка.

      У англичан нет ничего общего с американцами, кроме языка.

      Лишь современному суждено стать старомодным.

      Лишь старомодному суждено стать современным.

      Если бы мы судили об Оскаре Уайльде только на основании вышеприведенных изречений, вердикт вышел бы довольно суровым. Образцовый денди, не дотягивающий, однако, до лорда Браммела и даже до своего любимого дез Эссента, Уайльд не заботился о разнице между парадоксами, представляющими правду в оскорбительном тоне, афоризмами, выражающими правду в более приемлемом варианте, и афоризмами-перевертышами, сочиняемыми ради чистой игры слов и безразличных к истине. С другой стороны, представления Уайльда об искусстве, пожалуй, оправдывают его поведение. Он считал, что афоризм вообще не должен быть полезным, истинным или нравоучительным, но только красивым и стилистически изящным.

      Однако этих рассуждений об эстетической провокации и стиле недостаточно, чтобы отпустить с миром Оскара Уайльда, учитывая, что он не видел разницы между парадоксальным вызовом и фатовством. Если следовать уайльдовским принципам, его должны были отправить в тюрьму не за то, что он любил лорда Дугласа, а скорее за такие его послания к лорду, как: “Это чудо, твои губы, красные, как лепестки розы, созданы не только для безумия музыки и песен, но и для безумных поцелуев”. И еще за то, что на судебном процессе Уайльд утверждал, будто данное письмо – это упражнение в стиле или своего рода сонет в прозе.

      “Портрет Дориана Грея” был осужден лондонскими судьями по совершенно идиотским причинам. Однако с точки зрения литературной оригинальности при всем своем очаровании это всего лишь подражание “Шагреневой коже” Бальзака, изобилующее заимствованиями (пусть и косвенно признаваемыми автором) из романа Гюисманса “Наоборот”. М. Прац отмечает, что, кроме того, “Портрет Дориана Грея” многим обязан роману “Астарта (Господин Де-Фокас)” Лоррэна и даже одна из фундаментальных максим Уайльда-эстета (“Преступление никогда не бывает вульгарным, но вульгарность – всегда преступление”) – вариант высказывания Бодлера: “Денди никогда не может быть вульгарным. Совершив преступление,