СТРАСТЬ РАЗРУШЕНИЯ. Лина Серебрякова

тот же день прямо за столом стало плохо матери, потом и ему, отцу семейства. Это потрясло Любашу. Ради спокойствия родителей она решила принести себя в жертву.

      А что же Мишель? Занятый офицерскими экзаменами, он рассеянно приветствовал помолвку сестры и будущего родственника. И лишь заехав на побывку, узнал правду.

      – Тебя неволят, Любинька? – ахнул он.

      Его лицо стало страшно. Казалось, он был готов разрушить весь мир.

      – Мишель, я умоляю, не говори ничего папеньке! – испуганно спохватилась Любаша. – Он может умереть от огорчения!

      Мишель испытывающе всмотрелся в сестру.

      – Значит, ты любишь своего жениха?

      – Я его не выношу… и он… я боюсь его.

      – Он так высокомерен, так пренебрежителен, Мишель! Ты бы видел, как он с нами разговаривает! – воскликнула Варенька. – Как с низшими существами.

      Неистовый гнев опалил Мишеля.

      – Да как он смеет! Я убью его на шести шагах!

      – Молчи, Мишенька, молчи! – Любаша закрыла лицо руками. – На все Божья воля.

      – Нет, Любаша, я не замолчу! Я не могу снести мысли о том, что ты будешь несчастна. Понимаешь ли ты муки обожающего тебя брата?

      Мишель безусловно взял сестру под свою защиту. В пылком воображении молодого человека рисовались убийственные картины надругательства над невинной девушкой, сердце наполнялось сладостной борьбой за справедливость.

      Спасение пришло, как ураган. В поведении дочерей появилась неизвестная отцу твердость. Он правильно определил ее источник. Тишина в Премухине была взорвана в одночасье. Гром и молнии потрясали родовое гнездо. Вся молодежь Премухина оказалась на стороне старшего брата.

      Глава семейства впервые принужден был отступить.

      Помолвка была расстроена.

      Но через неделю Александр Михайлович отыскал следующего жениха, тоже офицера, Загряцкого. Все повторилось. Страх за четырех незамужних дочерей по-прежнему терзал Александра Михайловича.

      С помощью старшего брата успешно отбили и эту атаку. Загряцкий исчез.

      Образ непогрешимого демиурга-папеньки таял на глазах. У сестер, наконец-то, родились сильные сомнения насчет его безусловной правоты во всем. Зато у Вареньки укрепился собственный взгляд на свое будущее.

      "Если хоть одна из нас выйдет замуж, папенька успокоится и прежний мир вернется в Премухино" – решила она.

      Тем временем офицерские экзамены Мишеля шли своим чередом. С его способностями они не представляли ничего сложного, назначение в гвардию было почти в кармане. И как-то вечерком, в приподнятом настроении, помахивая веточкой, он вышел прогуляться, одетый или застегнутый не совсем по форме, и, как говорится, нарвался.

      Генерал имел фамилию Сухозанет.

      – Уж если надел ливрею, то носи ее как полагается, – не удержался он от замечания, с издевочкой называя мундир ливреей.

      Бакунин вскипел.

      – Никогда не надевал ливреи и надевать таковую не думаю.

      За эту дерзость его отчислили