Хроника смертельной осени. Юлия Терехова

пытался со мной встретиться, но я отказалась.

      – Почему? – снова спросил Нантвич.

      – Что значит – почему? – устало вздохнула Катрин. – Я не могла и не хотела его видеть. То, что со мной произошло, по большому счету, случилось по его милости. Рыков сводил счеты с ним, мучая меня… Все его разговоры о любви – не более, чем предлог…

      – Вы так думаете? – мягко откликнулся Джош. – Вы в этом уверены?

      Что Катрин могла ответить? Когда она вспоминала яростные признания Рыкова, у нее сдавливало болью виски, и она переставала мыслить здраво. Она ничего не думала, и ни в чем не была уверена. Но откровенно признаться в этом почти незнакомому человеку – даже такому притягательному – или тем более, такому притягательному – было невозможно. Что он о ней подумает?

      Нантвич тем временем достал из внутреннего кармана куртки плоскую флягу, обтянутую серой кожей, открутил крышку и, приложив к губам, сделал несколько глотков. Закрыв глаза, подождал несколько мгновений, а потом протянул Катрин.

      – Хотите? – спросил он. – Это коньяк.

      Катрин помедлила немного, а потом приняла из его рук флягу и тоже пару раз глотнула.

      – Чудесный, – прошептала она. – Что это?

      – Сорокалетний мартель, – ответил он, закручивая крышку. – Итак, как насчет Орлова?

      – Не надоело вам?.. Что вы хотите знать?

      – Все. Что он за человек?

      – Просто человек. Может, немного более равнодушный и беспринципный, чем остальные. Тот, для которого центр мироздания – он сам, ну а мы, женщины, ему успешно в том подыгрываем. Как выяснилось, он изменял мне направо и налево, но обвинял меня во всех немыслимых грехах, словно я – жительница Содома.

      – Но он любил вас, – Джош произнес это как полу-вопрос, полу-утверждение.

      – Наверно. Но это была очень жестокая любовь.

      – Конечно, любил, – слегка улыбнулся Нантвич, – вас невозможно не любить, и я охотно верю, что все ваши друзья влюблены в вас по уши.

      – Ну что вы! – она так энергично тряхнула головой, что длинный хвост даже хлестнул ее по щеке. Перехватив крайне заинтересованный взгляд американца, чуть задержала руку у волос, отливавших на солнце горьким шоколадом. Он, не таясь, любовался ею.

      – Вы ошибаетесь, – за темными очками не было видно ее глаз, но голос звучал смущенно. – Антон, например, всегда относился ко мне как к подруге.

      – Антон? Это один из вашей компании? Никогда не поверю, что мужчина, если он не слепой, может относиться к вам исключительно по-дружески. А впрочем, даже если и слепой. От вас пахнет по-особому, – пояснил он.

      – Чем это от меня пахнет? – спросила Катрин, опустив нос к воротнику пальто песочного цвета. От воротника веяло Шалимаром – ее последним увлечением.

      – Ах, вот оно что! – рассмеялась она. – Это всего лишь Шалимар!

      – Вчера это был не Шалимар, – возразил он. – И я не про духи.

      – Не хочу уточнять, о чем вы говорите, – поджала Катрин губы. На самом деле, ее охватила паника. Она прекрасно понимала о чем он, и ей это нравилось