Хроника смертельной осени. Юлия Терехова

о себе? – его просьба застала ее врасплох. – Что вас интересует?

      – Что угодно. Все, что вы сочтете нужным рассказать. Пожалуйста.

      – Вы же наверняка все обо мне знаете, – усмехнулась Катрин. – По роду вашей работы.

      – Действительно, – кивнул он, – я много о вас знаю, но отнюдь не все. Есть вещи, которые не входят ни в одно досье.

      – Вы сказали – досье? – она насторожилась.

      – Катрин, – в его голосе зазвучал упрек, – конечно же, ваша подруга проинформировала вас, почему я здесь и чем занимаюсь.

      Катрин не ответила ни да, ни нет, а только неопределенно повела плечами. Джон, тем не менее, продолжил, ничуть не смутившись ее показным равнодушием:

      – Разумеется, изучая дело Рыкова, я сделал запрос в Москву. Мне прислали весьма подробный отчет, надо отдать должное местной уголовной полиции. И ваше имя там фигурировало в числе первых. Я знаю, через что вам пришлось пройти. Вчерашний обморок связан с теми событиями? Это как-то касается Рыкова?

      – Касается, – еле слышно прошептала Катрин. – Его и меня. Вас, – она подчеркнула слово, – это не касается.

      – Вы и он… – медленно произнес Нантвич. – А есть такое понятие – вы и он?..

      – Замолчите!

      Она решительно отвернулась от него. Он теперь не видел ее лица – только маленькое ухо со скромной золотой сережкой и уголок гневно сжатых губ – они свидетельствовали о ее настроении красноречивей слов.

      – Я рассердил вас? – спокойно спросил Нантвич. – Простите, я меньше всего хотел вас обидеть…

      Да что это с ней? Что ее так возмутило? Ведь по сути, он прав. Нет, и не может быть такого понятия – она и Рыков.

      – Нет, Джош, это вы меня простите. Вы так внимательны ко мне, а я вам нагрубила.

      – Переживу, – сухо отрезал он и после мгновенной паузы упрямо добавил. – Катрин, я настаиваю, расскажите мне о себе. И о нем. Вы же знаете, я здесь по его черную душу, чтоб ей гореть в преисподней…

      – А если б он был жив? – Катрин посмотрела на него с вызовом. Он ответил ей таким же прямым взглядом.

      – Тогда я б отправил это чудовище в Штаты, и там бы его приговорили к смертной казни, – жестко ответил Нантвич. – За убийство первой степени.

      Катрин содрогнулась. Перед глазами ясно нарисовалась картина – тело болтается в петле, с мешком на голове и в тюремной робе. Она побледнела. Может и лучше, что он погиб от руки друга, пусть и бывшего…

      – Вы побледнели, – заметил Джош. – Вы себе это представили?

      Она молчала некоторое время, а потом заговорила, не отрывая глаз от водной глади:

      – Нас было шестеро друзей: пятеро парней и я. Анна попала к нам гораздо позже, а до нее в течение десяти лет я была центром этой маленькой компании, и, надо вам сказать, у меня не всегда получалось с ними справляться. Один из них, Андрей Орлов, мой парень, отчаянно ревновал меня к остальным по любому поводу. А когда повода не было, он его успешно придумывал сам. И так пятнадцать лет!

      – Вы это терпели пятнадцать лет? –