Странный Брэворош. Сергей Николаевич Полторак

когда мы уже возвращались на базу, нас обстреляли финские

      крупнокалиберные

      пулемёты,

      приспособленные

      для

      стрельбы

      по

      самолётам. Мои товарищи проскочили удачно, а меня зацепило.

      Самолёт загорелся, меня очередью прошило от левой ноги до са-

      мого плеча. Я успел выпрыгнуть с парашютом и прямо в воздухе

      от боли потерял сознание. Очнулся в канаве: голова, руки – на

      шоссейной дороге какой-то, а тело, парашют – в канаве валяются.

      Боль

      –

      адская,

      шевельнуться

      не

      могу.

      Лежу

      и,

      веришь

      ли,

      плачу,

      как

      ребёнок. От боли плачу, от страха, от неопределённости какой-то.

      Вдруг слышу: шум за поворотом шоссе. Понял: это строй военных

      приближается, топают, как слоны. У меня – и страх, и надежда:

      наши, не наши – кто ж его знает? Повернул голову из последних

      сил

      и

      обомлел

      от

      ужаса:

      строй

      финских

      солдат

      шёл

      прямо

      на

      меня.

      Не знаю, от страха, от боли, или ещё от чего, но застыл я, как па-

      мятник самому себе. Хотел глаза закрыть, но почему-то не полу-

      чилось.

      Смотрю

      на

      свою

      приближающуюся

      смерть

      и

      думаю:

      «Кто

      же из них меня прикончит?». А солдаты подошли совсем близко и равнодушно так смотрят на меня, словно я не военный лётчик противника, а так, пописать вышел. Идут, смотрят на меня, глаз не сводят, я на них смотрю, не отрываясь. Представляешь, так и прошли мимо. Не пристрелили.

      – 

      Может,

      не заметили?

      – робко

      предположил Глеб.

      – 

      Говорю тебе: в глаза смотрели! Так, без всякого интереса. Как

      на не

      свой

      трамвай

      на

      остановке.

      – 

      А

      потом?

      Что

      же

      потом

      было?

      –

      спросил

      Глеб.

      – 

      Потом

      был

      суп

      с

      котом

      и

      котлеты

      по-киевски,

      –

      махнул

      рукой

      физрук. – Потом я сознание потерял и очнулся только в медсан-

      бате, у наших. Оказывается, когда я взлетал – шла война. А когда

      меня сбили, она, чтоб её, уже закончилась. То финское подразделе-

      ние,

      видать,

      с

      фронта

      возвращалось,

      к

      мирной

      жизни,

      так

      сказать.

      О