Странный Брэворош. Сергей Николаевич Полторак

у Глеба волосы вдруг стали темнеть и начали виться, как у барана. Откуда какой-то новый ген в нём выскочил наружу – пойди, разберись! В сочетании с очками Глеб стал очень походить то ли на турка, то ли на араба. Но, поскольку в СССР и тех, и других практически не было, его гораздо легче было отождествлять с евреем. В Союзе с имперских времён проч- но прижилось польское обозначение этой древней нации – жиды. Когда Глеба во дворе впервые назвали жидом, он удивился: вроде не жадничал никогда. Но потом понял: слово «жид» говорят, когда хотят обидеть еврея.

      Глеб любил евреев, как любил и остальных людей тоже. Под- лецов вроде Генки Скобельдина не любил, но ведь подлец – это не национальность. Глеб помнил и чтил Земляка, который был евреем и здорово помогал им с мамой. Глебу были глубоко симпатичны соседи по квартире Рафальсоны, с сыновьями которых он почти дружил и дружил бы по-настоящему наверняка, если бы не огромная разница в возрасте.

      Он старательно пытался понять: почему можно не любить че- ловека только за его национальность, и не находил ответа. У него были причины для сомнения: если взрослые, которые умнее детей, не любят евреев, значит, он, Глеб, возможно, чего-то важного не знает. Чего-то такого, что радикально способно изменить его пред- ставление о человеколюбии.

      На уроках в их классе очень часто Лидия Яковлевна говорила о дружбе народов СССР. Всем классом их водили в кино на фильм

      «Свинарка и пастух», где красивый горец полюбил красивую рус- скую девушку, а она его. Такое отношение людей друг к другу было естественным, единственно возможным. Глеб не знал, что всё это называлось интернациональным воспитанием, но принимал его с охотой, как сами собой разумеющиеся отношения между людьми. Однажды, проходя мимо кабинета завуча, он нечаянно услыхал разговор завуча Надежды Ивановны с его классной руководитель- ницей Лидией Яковлевной. Он никогда бы не стал подслушивать,

      но в их разговоре несколько раз прозвучала его фамилия.

      – 

      Брэворош ни в коем случае не должен вручать цветы почет-

      ному гостю, – услышал он громкие отрывистые слова завуча. – Вам

      что, неевреев мало?! Почему именно какой-то жидёныш должен

      вручать

      цветы

      народному

      артисту

      республики,

      почему?!

      – 

      Брэворош прекрасно учится, – оправдывалась классная руко-

      водительница,

      и

      голос

      её

      дрожал

      от

      волнения.

      –

      Его

      уже

      восстано-

      вили

      в

      пионерах,

      он

      больше

      не

      хулиганит,

      не

      балуется.

      – 

      Он

      –

      еврей!

      Что

      о

      нас

      могут

      подумать

      представители

      РОНО?

      Они, между прочим, тоже будут на встрече.

      – 

      Надежда