Ультрамарин. Екатерина Гордеева

здания с янтарными куполами, освещёнными первыми лучами. Вдалеке виднелась набережная, украшенная ровными рядами цветущих деревьев.

      Хегоальдеко, как и полагалось такому огромному городу, обладал крупным портом. На рейде стояли десятки судов, пестревших флагами разных городов и стран, и еще столько же – у причалов. Акваторию порта образовывал каменистый мол в виде полукольца, концы которого соединялись в море аркой, похожей на диск солнца с волнистыми лучами – символ города. Ведь название «Хегоальдеко» с древнего так и переводилось – «город солнца». Эта каменная арка была своеобразными морскими воротами, через которые ежедневно проходили торговые и военные суда.

      На причалах не было места, и поэтому якорь кинули на рейде. Алаин вместе с десятком матросов отправился к пристани, чтобы сообщить о своем прибытии. Люс напросился поехать с ним: во-первых, ему надоела постоянная качка, а во-вторых, безумно хотелось ступить на землю и посмотреть дивный город.

      Когда шлюпка причалила к берегу, солнце немного поднялось над крышами, осветив ослепительно-белоснежные здания. Знойный воздух накалялся, и Люс почувствовал, как по вискам потекли капельки пота.

      – Уф, ну и жара, – протянул Люс. – И как тут люди живут?

      – Да уж, это тебе не вечно дождливый Падоко, – хмыкнул Алаин. – Ничего, за недельку-другую привыкнешь.

      Люс отвернулся, чтоб отец не увидел, как он скривил недовольное лицо. Алаин снова напомнил ему о том, как надолго Люс здесь застрял. А где-то далеко мама, быть может, не находит себе места из-за того, что потеряла еще и сына. Люс помрачнел: теперь мысли о матери наводили на него щемящую тоску.

      – Сын, ты как? – Алаин с беспокойством взглянул на Люса. – Совсем побледнел. Так, знаешь что. Посиди-ка вон там в теньке. А я схожу, договорюсь насчет ремонта «Попутного» и вернусь за тобой. Не хватало еще, чтоб ты по дороге в обморок завалился.

      Люс уселся на бесхозный деревянный короб, в тени небольшого здания.

      – И никуда не уходи, – напоследок сказал Алаин.

      – Да что я – маленький, – буркнул Люс.

      Иногда отец выказывал чрезмерную заботливость. Люса это слегка раздражало, особенно, когда Алаин обращался с сыном, как с шестилетним, в присутствии матросов. Впрочем, отцу надо отдать должное: все-таки чаще он вел себя с Люсом почти на равных, как со взрослым. И Люс был благодарен ему за это. С мамой было сложнее – порой она донимала сына опекой, забывая о том, что Люсу уже четырнадцать. А через четыре месяца будет целых пятнадцать!

      Люс вздохнул и, чтобы отвлечься от грустных мыслей о маме, решил понаблюдать за жизнью в порту. Удивительно, но здесь шумная гавань юношу не угнетала, как в Падоко, а, наоборот, вызывала любопытство. Чего только стоили люди – разных цветов кожи, в невиданных одеяниях. Люс заметил, что смуглых, должно быть, местных, одетых в белые рубахи и белые штаны, было больше всего. Портовые ходили босиком, так же, как и матросы, которые даже на берегу не изменяли своей