Ультрамарин. Екатерина Гордеева

и обнимает дорогих ему людей.

      Неожиданный вопрос Люса вырвал капитана из пучин прошлого:

      – А когда мы вернемся в Падоко?

      – В Падоко? – удивился Алаин. – Мы и до Хегоальдеко еще не добрались. К тому же, я пока не планировал возвращаться домой.

      Люс понуро опустил глаза.

      – Что тебе понадобилось в Падоко? – спросил Алаин.

      Люс встал, поправил штаны, одернул рубаху, потом медленно проговорил:

      – Хочу увидеть маму.

      На лбу Алаина проступила хмурая складка.

      – Точнее… ее могилу. – Люс и сам не верил, что произнес это.

      Складка на лбу отца разгладилась. Алаин похлопал сына по плечу.

      – Понимаю, – сказал он и вслух стал прикидывать. – Развернуться сейчас на полпути я не могу – нужно доставить товары в Хегоальдеко. Туда мы прибудем недели через три. Если погода будет благоволить. И там придется остаться на месяц: кораблю нужен хороший ремонт. Ну а после можно вновь отправляться в Падоко.

      – Как долго! – протянул Люс.

      – К сожалению, нам некуда торопиться, – с горькой усмешкой произнес Алаин.

      Юноша тяжело вздохнул: отцу-то, может, и некуда торопиться, а вот ему…

      – Идем наверх. – Алаин отвлек сына от тревожных мыслей. – Постоишь у руля. Глядишь – и вспомнишь, как это делается.

      – Я уже стоял у штурвала? – Глаза Люса радостно заблестели.

      – А как же! – весело воскликнул Алаин. – И у тебя хорошо получалось!

      Отец и сын поднялись на шканцы и, сменив рулевого, встали вдвоем на вахту.

      Ультрамариновое небо покрылось серебряными капельками звезд.

      Глава III. Голубые жемчужины

      До Хегоальдеко «Попутный ветер» шел при благоприятной погоде: летом Большое море было относительно спокойным, особенно в южных его частях. Корабль оправдывал свое название и несся на всех парусах.

      На борту «Попутного» жизнь шла своим чередом, а Люс постепенно привыкал к новой реальности, в которой оказался. Первые несколько дней он просыпался с чувством, словно произошедшее с ним – чудесное появление на корабле, встреча с отцом – всё было сном. Но каждый раз Люс убеждался в обратном. Он по-прежнему оставался на борту «Попутного ветра», по-прежнему каждое утро его приветствовал папа – такой же реальный, как и головные боли, которые ещё некоторое время после удара мучили Люса. В конце концов он понял, что выхода из этой новой реальности пока не найти. Ломать голову над тем, как Люс здесь оказался – тоже было бессмысленно, и старался меньше думать о той жизни, которая вместе с ультрамариновыми красками осталась в Падоко. Но Люс понял ещё одну важную вещь. Судьба (или иная волшебная сила) подарила ему необыкновенную возможность увидеть отца живым и здоровым, провести с ним время, узнать поближе. Упускать её было нельзя. Поэтому Люс решил всем своим видом показывать заинтересованность к морскому ремеслу, лишь бы почаще быть рядом с папой.

      Энтузиазм Люса Алаин воспринял с нескрываемой радостью.