В тени императора. Братья Рюриковы

флота! – ответила Мария.

      Алёша, не отрываясь, смотрел на девочку. Та показала ему язык.

      Во время поездки на такси Павел Солнцедаров узнавал и не узнавал родной город. Памятники Петру стояли там же, где положено. Фонтаны работали, скверы благоухали, на разноцветных детских площадках резвились, качались, прыгали маленькие жители Петровска. Чуть ли не на каждом шагу завлекали покупателей многочисленные магазины и магазинчики, павильоны и павильончики, рестораны и кафе, салоны красоты и просто парикмахерские. А названия: Pelmennaya, Zakusochnaya, Bulochnaya, Suvenirnaya Lavka. Чем не Антверпен!

      С виду всё вполне благополучно и благопристойно. Но наметанный взгляд бывшего руководителя крупного тылового подразделения отмечал: кое-где облезли фасады, требовали ремонта дороги, с вывески «БИБЛИОТЕКА» куда-то пропала первая буква «Б», и получилось нечто не совсем приличное.

      «Непорядок, – размышлял Солнцедаров. – Или деньги не выделяют, или работать не умеют, или воруют».

      Павел Иванович был возмущен, как истинный патриот и профессионал. Вот он бы здесь развернулся.

      В квартире на втором этаже дома из силикатного кирпича ничего не изменилось. Так же стояли белые, как альбатросы, холодильники, сверкала хрустальная люстра, диван и два кресла готовы были принять уставшие тела. Над телевизором, на самом видном месте, висел портрет лейтенанта Солнцедарова в парадной форме.

      Слезы навернулись на глаза Павла: «Мама, я скоро приеду».

      Чуть ли не ручьем хлынули слезы из глаз, когда он вошел в свою комнату. Так же, как и двадцать лет назад, смотрели на него, зовя на подвиг, пионеры-герои, белоснежный парусник по-прежнему приглашал в неведомую даль, куда путь для Павла теперь был навсегда закрыт.

      С удовлетворением Солнцедаров отметил наличие тайника на прежнем месте.

      «Павлик, иди обедать», – голос Маши оторвал его от воспоминаний.

      В родительской комнате Солнцедаров подошел к бару, который оказался заперт. Жизненный опыт подсказал, куда любящая мама могла спрятать ключ. Павел решительно направился к собственному портрету. Он не ошибся – нашарил за портретом ключи и открыл бар.

      Когда-то, в прошлой жизни, отец пытался оригинальным способом вызвать у Павла отвращение к алкоголю. Эксперимент тогда не удался: Павел полюбил спиртные напитки всей душой, исключая джин «Капитанский». Джин вызывающе смотрел на Солнцедарова.

      «Врешь, не возьмешь», – Павел взял бутылку за горло.

      Закаленный организм справился с джином. Утром Павел Иванович проснулся с ясной головой. Правда, не помнил ничего из того, что было накануне.

      Следующие дни Солнцедаров водил семейство по местам «боевой славы». Сначала он привел Марию и Алёшу к школе, где, по его словам, руководил комсомольской организацией, возглавлял художественную самодеятельность, а его стихи постоянно появлялись в стенной газете. Учебное заведение он окончил с блеском.

      – Так-то, сынок. Учись, пока я жив!

      Павел Иванович привел семью