Фелинис. Повесть из истории гонений христиан при Домициане. Анри Гено

император на отличном коне, окруженный семью или восемью офицерами. Заметив его, Флавий Климент, его жена и племянница быстро спустились с носилок и пошли к нему навстречу.

      – Наши сыновья с цезарем? – спросила вполголоса Домицилла.

      – Да, – отвечал Климент, – они идут с императором, который заметив нас, направляется в нашу сторону.

      – Слава Богу, – сказала Домицилла, – мы будем иметь счастье разговаривать с ними хоть одну минуту. Увы! это счастье редко выпадает нам!

      Между тем Кермор и Фелинис, отступя немного в сторону, с интересом следили за происходившим. Молодой раб с любопытством искал императора среди охотников и попросил старика указать его.

      Горькая улыбка появилась на губах Кермора, и, указывая своему спутнику на высокого человека, он сказал:

      – Вот тиран Рима и всего света, вот Домициан!

      И через минуту добавил презрительно:

      – Вглядись внимательнее: это создание, опьяненное неограниченной властью. Когда я его видел в последний раз, ему было девятнадцать лет. Это был замечательно красивый молодой человек, с благородной выправкой и хорошими наклонностями. Теперь, в сорок пять лет, он преждевременно состарился, сгорбился. Посмотри, как у него выдается живот, какие тонкие, сухопарые ноги. Голова его оплешивела еще более, чем моя, глаза гноятся, на лице нет ни красоты, ни приятности, оно пожелтело от желчи, которую он напрасно хочет скрыть под слоем румян. Слабость, подлость, разврат, жестокость видны во всем его существе. И гнет этого человека выносят презренные римляне!

      Выражение глухой ненависти, отразившееся во взгляде Кермора, передалось и его спутнику. Он с гневом устремил взгляд на сына Веспасиана.

      Император, доехав до Клавдия Климента, сошел с лошади.

      – Какая утомительная поездка! – вскричал он, спрыгнув с лошади! – Клянусь Юпитером! Я охотился в последний раз. Это столь восхваленное удовольствие хорошо только для дураков.

      Климент, который состоял консулом при императоре, приблизился и, почтительно склонившись, взял руку повелителя и поцеловал ее. Затем он ответил:

      – Да, цезарь предпринял тяжелый путь!

      – Не думаешь ли ты, что я не могу выследить оленя или дикого зверя? – спросил подозрительно Домициан – Я вовсе этого не думаю, государь. Я удивляюсь, напротив, с какою легкостью ты выносишь усталость. Ты так же силен, как и в дни блестящей молодости.

      – Куда ты идешь? – спросил император.

      – Мы направлялись в сторону Альбы, чтобы приветствовать тебя, a затем насладиться свежестью и роскошью полей.

      – А! Тебе нравятся окрестности моего города? – спросил император.

      – Там очаровательно в это время года.

      – Мне казалось, что с тобою была твоя жена и племянница.

      – Я счастлив, цезарь, что они могут засвидетельствовать тебе свое почтение.

      Женщины приблизились и тоже поцеловали руку Домициана. Исполнив свой долг, Домицилла попросила позволения обнять сыновей своих, что император милостиво разрешил; он соблаговолил сам позвать их.

      Два