Фелинис. Повесть из истории гонений христиан при Домициане. Анри Гено

вздохнув, сказала Флавия, – глаза наши полны слез, но не в нашей власти было предотвратить это. О, если бы я могла предвидеть все происшедшее! Я никогда не утешусь, при воспоминании о ране, которую получил мой храбрый избавитель.

      – Лучше было оставить нас в покое.

      – Я имела добрые намерения, приглашая вас; я хотела сама поблагодарить этого несчастного молодого человека за его геройский поступок, который он выказал по отношению ко мне.

      Эти добрые слова не тронули Кермора, Фелинис же, побежденный красотою и приветливостью римлянки, почувствовал к ней симпатию.

      – Господин, эта благородная дама права: она не виновата. Не принимай так резко изъявлений ее благодарности.

      – Хорошо, – ответил Кермор, уловив в его голосе сожаление. – Забудем ее происхождение, но неужели мы должны быть благодарны ей за то, что она нас не оскорбляет, после того как была причиной этого несчастья. Климент, с нетерпением выслушав эти слова, сказал:

      – Ваше негодование несправедливо и вводит вас в заблуждение относительно нас.

      – Обвиняй теперь нас же; это похоже на вас, патрициев!

      – Я знаю, что вы возбуждены против нас, – сказал консул, – и понимаю это, но продолжаю говорить только из сострадания к этому молодому человеку.

      – И что же?

      – Ты любишь своего раба и принимаешь участие в его судьбе?

      – Более, чем ты можешь предполагать.

      – Хорошо! Я хочу за него предложить тебе кое-что.

      – Говори, – сказал холодно Кермор, немного успокоившись.

      – Я хочу, по мере возможности, отблагодарить его за спасение моей родственницы.

      – Я слушаю тебя.

      – Согласен ли ты продать его нам? – спросила его Флавия.

      – Нет.

      – Я вам предлагаю 30000 сестерций, – сказал Климент.

      – Это, разумеется, сумма значительная, но она не удовлетворяет меня.

      – Ты хочешь, может быть, 50000 сестерций? – спросила Флавия.

      – Я не согласен и на это.

      – 100000 сестерций?

      – Нет!

      – 200000?

      – Нет.

      – Ты очень требователен, – вскричала Флавия; – на эту сумму можно купить более 20 рабов, но чтобы доказать тебе, что я готова отблагодарить его, я предлагаю тебе 500000 сестерций.

      – Если ты предложила бы мне 2.000000 сестерций, и то я не соглашусь, – сказал Кермор.

      – Чего же ты желаешь за него? – вскричали в один голос Климент, Домицилла и Флавия.

      – Я вовсе не хочу продавать его. Вы думаете, подобно всем римлянам, что за золото все можно получить. Знайте же, что я не придаю золоту никакой цены.

      – Неужели золото так ничтожно, что не может помочь этому несчастному? – спросил консул.

      – Тебе и подобным тиранам вселенной, – отвечал старик, – золото нужно для разврата и порабощения народов.

      – Ты не совсем прав! – сказала Флавия. – На сколько я тебя поняла, ты думаешь, что мы хотим купить этого молодого человека, чтобы обратить его в своего раба. Ты ошибаешься: мы дадим ему свободу.

      – Это