Время муссонов. Игорь Владимирович Котов

и тело вновь стало чувствовать мышцы. Прояснилось сознание. Такое случается в ожидании боя. Говорят, боль души можно вылечить раскаянием. Не знаю. Хотя то, что я сделал, не очень походило на него. Стараясь отстраниться от прошлого, я ещё раз глубоко вдохнул мокрый воздух, чтобы толкнуть себя в настоящее. И ещё раз посмотрел на часы, вывернув кисть. Семь пятьдесят две после полудня. В такт движению ног бьётся моё сердце. Возмездие – в этом я видел предназначение. Но сейчас все мысли были бестолковы и глупы, ибо я знал, что жизнь обретает смысл, лишь когда рука касается пистолета.

      – Я знаю, – он взвёл курок пистолета с одним патроном в стволе, – Ты – Кадзи. Ураган, который потушит пламя, утопит камень в воде. Ты – злой ветер.

      Пот застилал ему глаза, и его речь напоминала слова безумца. Я видел, как он слабел с каждой секундой, поэтому и спешил. Не хватало сил нажать спусковой крючок одним пальцем, и он сжал рукоять второй рукой с разбитыми в кровь кулаками. Мир погрузился в туман, но ему хватило воли надавить на спусковой крючок.

      Подняв глаза к фасаду здания, я сконцентрировал фокус на крайнем окне справа. Сейчас, если что и насторожило меня, так это упавший на землю вечер, как на песок, подстреленный снайпером муртазак. Я посмотрел влево, затем вправо. И лишь почуяв запах крови, погрузился по щиколотку в лужу, ощутив холод, и двинулся, как мне казалось, в сторону мира, оставив за спиной запахи пороха.

      Ссутулившись, чтобы казаться меньше, чем на самом деле, я торопливо пересёк улицу, направляясь к месту встречи. Взгляд, брошенный в витрину кафе, вновь скользнул по лицу сидящего за столиком мужчины. Его взгляд был направлен в мою сторону, но в глазах отсутствовало любопытство.

      Подъезд мало чем отличался от таких же подъездов в других точках мира.

      Быстро набрав код, я вошёл внутрь, оставляя на чистом кафеле прихожей мокрые следы. Взбежал по лестнице на второй этаж. И в тот самый момент, когда моя нога уже была занесена на последнюю ступеньку, где–то внутри себя я услышал пронзительную сирену, предупреждающую об опасности, настолько громкую, что заложило уши. Но до того, как она окончательно заглохнет, я делаю шаг в пустоту, ибо обратной дороги для меня уже нет.

      А дождь все лил, как из шланга осатаневшего дворника, помешанного на чистоте.

      Несколько человек, которых я видел, по отдельности не представляли опасности, но все разом вызывали тревогу. Сидящие в автомобиле люди, немолодая японка и мужчина из кафе напротив. Именно они все и включили сирену в моих мозгах.

      Москва. Алексей Ванин

      – Что–то такое есть, – медленно произнёс старший группы в ответ на замечание Ванина о возможном наблюдении за ними со стороны сторонних лиц. – Стоим, как три тополя на Плющихе. Первый, начинать движение?

      – Остаётесь на месте. Дальше клиента ведёт Белых, – разнеслось в салоне припаркованного к парапету Яузы автомобиля, пронзив тишину, словно томагавк индейца из племени Чероки скальп белого колонизатора.

      Наступило