Время муссонов. Игорь Владимирович Котов

вляла для неё олицетворение ужаса, к которому она готовилась последние три года. Лишь преодолев страх перед неизбежным, она могла сохранить о себе светлую память. Её глаза, скользящие по стенам и людям, стоящим за пределами света и тьмы, были полны страдания и боли. Но внутри неё ещё оставался стержень, поддерживающий её сознание. Без него её тело давно бы рассыпалось на атомы. Именно этот стержень не позволял ей умереть.

      Секундомер на таймере отсчитывал тридцать пятую секунду.

      Сколько времени она находилась в этом склепе, уже и не помнит. Может день, может два. В голове все перемешалось в единый клубок боли ярко–красного цвета. Пронзительный свет, бьющий в лицо, выдавливает прозрачную слезу из затуманенных глаз, которые почти не видят. Гематома, смешанная из жёлтого, красного и чёрных красок на левой части лица, расползлась по коже, напоминая священную гору Фудзияму в период цветения сакуры. Отчего люди перед ней выглядят смазанными, словно смотришь на них сквозь стекло, по которому ползут капли дождя.

      Серые стены каземата давят на сознание, но ей уже все равно, потому что воля, на которой держалась её душа, растворилась с первой каплей бентонита натрия, проникшего в кровь через вену. Сопротивляясь сыворотке всеми силами, она старалась сохранить в сердце то, что считала важным. Любовь.

      Голосов на видео не слышно. Но видно, что женщина что–то говорит. С трудом шевеля разбитыми губами.

      Затем медленно выводит два имени каллиграфическим почерком, сжимая рукой перо. Ещё не осознавая, что её уже «сломали», используя самые изощрённые для этого способы, она «поплыла», чувствуя, как единственное дорогое и важное в её жизни, распадается на молекулы, оставляя одну бесцветную реальность.

      Секундомер отсчитал сорок восьмую секунду.

      Память.

      Они встретились летом в день, когда шёл дождь. Церковь, откуда она вышла, поминая мать и брата, безвременно ушедшими в начале века, стояла в одном из тихих уголков Москвы. Почти в самом центре столицы, о ней мало кто знал, и лишь самые преданные ставили там свечи.

      Он стоял к ней спиной, но она сразу обратила внимание на его плечи. Затем медленно повернулся к ней лицом и она, пряча взгляд, пронеслась мимо в надежде, что ему хватит решимости подойти. Тогда они почти встретились взглядами. Почти… Но он даже не отреагировал, словно увидел перед собой пустое место. Она, скрываясь от разогнавшегося ливня, спряталась под зонтом, заметив его за спиной, но и тогда он не проявил к ней интереса.

      Пару раз она высматривала его за спиной думая, что он пропал, но когда вновь видела его сзади, отставшего на несколько десятков метров, догадываясь, что он идёт в ту же сторону в направлении к метро Арбатская. Когда он перешёл на противоположную сторону дороги, она вошла с магазин, пытаясь выкинуть его из головы, и спустя десять минут, на выходе уже его не увидела и разочарованно поймала такси, которое и довезло её до дома.

      Пятьдесят пятая секунда.

      Слов не разобрать. С трудом размыкая разбитые губы, произнесла она чужим, немного отстранённым голосом, в котором слышалась серая обречённость. Услышав свой голос, удивилась его тембру. И сомневаясь в своей просьбе, ещё раз повторила её. Медленно, выговаривая каждое слово, словно повторяла их за художником, вырисовывающим фразы белой краской по чёрному полотну её предательства. Такие важные сейчас для неё слова.

      Обрыв связи означал для остальных – бегите, скрывайтесь, меняйте имена и документы. Исчезните, растворитесь в этом мире. Как она. И если успеете, до того, как линия жизни оборвётся, повезёт. В эти минуты она меньше всего думала о себе.

      Тот, что рылся в её вещах, наконец, нашёл оптику с зеркальными линзами и изящной металлической оправой. Внимательно осмотрел их, взглянул сквозь диоптрии на яркий свет лампы и остался доволен, бросив их на стол перед ней.

      С трудом протянув трясущуюся руку, она надела очки, обвела взглядом всех присутствующих. Медленно, словно пыталась запомнить каждого. Её душили слёзы, но она сжала всё, что осталось от воли, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Затем на листке бумаги написала красивым почерком оставшееся имя. Писала, выводя иероглифы так, как могла только она. Как учил её отец. Сверху вниз, практически не отрывая пера от пергамента. Каллиграфическим почерком.

      Александр Ли.

      Затем подняла голову, пристально смотря в окуляр камеры, и что–то произнесла одними губами.

      Секундомер начал отсчёт третьей минуты записи.

      В эти мгновения, казавшиеся часами, она предала всех, кого знала, кого любила и кого уважала. Всех своих друзей, братьев по оружию. Всю свою жизнь, все свои идеалы и свои мечты. Она сдала всю разведывательную группу, возглавляемую самым близким в мире ей человеком. За одно мгновение до того, как почувствовала на шее острое, как бритва, лезвие катаны.

      Конец записи. Время: 02:03:72.

      ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. СУББОТА

      5 сентября 2015 года. Москва. Набережная Яузы. Генерал Алфёров

      Впервые он увидел эту видеозапись в тот день, когда градусник