Пробный шар. Ю_ШУТОВА

с домашним заданием по математике.

      – Конечно, конечно, – сказала мама и, как всегда, отнеслась к делу обстоятельно.

      – Дай мне тетрадь, – попросила она.

      Тетрадь Стас давать не хотел, потому что знал, что при виде нее мама начинает злиться. Стасины каракули являются притчей во языцех не только в семье, но и в школе. И он этим заслуженно гордится. Кроме того, маму всегда сильно раздражают пятна, граффити и комиксы, обильно украшающие скудные записи. Мама открыла Стасину тетрадь по дробям.

      Дальше события развивались по спирали эмоционального накала. В тетради мама увидела домашнее задание на вчерашний день и домашнее задание на сегодняшний день на соседних листах. Вчерашнее задание – перевод смешанных чисел в неправильные дроби – было выполнено неправильно. Точнее, результат записан от фонаря, так как дело было вечернее, напрягаться и думать Стасу не хотелось. Он наврал маме, что все понял и все сделал. К сегодняшнему заданию – переводу неправильных дробей в смешанные числа – он не знал, как и подступиться. Так как тема была новой мама решила повторить с ним пройденное на уроке.

      – А где лист с работой в классе? – пока еще спокойно недоумевала мама.

      – А вот, – жестом фокусника Стас вынул из ниоткуда драный листок с неразборчивыми каракулями. Даты на листке не было. А было, по его словам, правило по переводу неправильных дробей в смешанное число и обратно.

      – Ну, читай, – начала закипать мама, отчаявшись прочесть это самостоятельно.

      С первым правилом Стас справился быстро, прочитал, а на втором застрял. Маму понесло на волне справедливого негодования.

      – Стас, зачем мы ходим в школу?

      – За знаниями, – поняв, что скандала не избежать, обреченно сказал Стас.

      – Тогда прочти мне те знания, которые ты здесь написал.

      – Не могу.

      – Стас, для кого и для чего ты это написал, если это нельзя прочесть? – мама уже кричала.

      – И что вы делали два часа основного урока по математике?

      – Екатерина Валерьевна писала на доске, а нам записывать было не надо, – с ходу сочинял Стас.

      От его очевидного вранья мама взбесилась еще больше. Она понимала, что таких учительниц, которые бы запрещали записывать новую тему в тетрадь, нет в природе. Даже в вальдорфской природе.

      – Все мамы дома объясняют, – намекал Стас, что пора бы приступить к работе.

      – А я не учительница. Почему я должна заплатить за школу и еще дома все объяснять. А потому, что ты именно на это и надеешься. На уроках не слушаешь и не вникаешь. Я сейчас позвоню Екатерине Валерьевне и спрошу, чем ты занимался на уроках. Что она мне ответит?

      – Я только один раз передал записку от Ильи, – сдуру подставился Стас.

      – Стас, за что я плачу бешеные деньги? За то, что ты нулем в школу уходишь и нулем приходишь? Это я могу получить и бесплатно, в соседней школе, – кричала и плакала мама.

      Плакала она уже на кухне, где, затаившись, ужинал папа. Ужинал вкусно, жареным мясом. Находясь вне темы, среди быстро разгоревшегося скандала, когда все вокруг него кричали и плакали, папа забеспокоился о собственной