Улица 17. Сесиль Монблазе

тут лыбиться, если бы ты только знала, с кем связываешься». Потом она, видимо, вспомнила, что я тут пострадавшее лицо, и произнесла примирительно: «Ой, извини».

      Так я и познакомилась с Пилар – мощной, яркой, неуверенной в себе звездой округи, которая и быстро обижалась, и потом приходила в себя с мановением ока. Она тогда проводила меня на урок, вызвавшись встретить после обучения. Ей я и сыграла свою первую выученную песню, из-за чего она меня очень ругала, а потом шла со мной мириться. Именно благодаря ней мои годы обучения были такими яркими, а не будь нее, никто бы никогда меня и не пригласил на танцы или гулять по городу, не познакомил бы со своей компанией и не обеспечил бы мне недолгого участия в местной рок-группе. Пилар была…

      – Вашей лучшей подругой? – произнесла Нуну. – И почему такая девушка, как она, стала…

      Но Нуну смутилась и не договорила, попытавшись в очередной раз спрятаться за плечом Ману.

      – Пилар была такой же, как и ты, Нуну, – улыбнувшись, проговорила мать Анхелика. Ее глаза витали где-то в прошлом времени, когда по всей стране звучал синтипоп, картели активно разворачивали свою почти бесконтрольную деятельность, а массовый отток людей из страны проходил под знаменем Мадонны – не той, что в алтаре, а той, что якобы хотела стать снова девственницей для своего любимого, танцуя в облегающих леггинсах. – Пилар не знала, как обращаться с людьми, несмотря на то что она могла ударить каждого и начать разговор абсолютно с любым.

      Ее считали красивой, а меня считали изящной. Пилар увлекалась многими вещами и часто бросала их, а я поднаторела в учебе и стала инженером. Зато Пилар сыграла в одном эпизоде теленовеллы и познакомилась с продюсером, которому она приглянулась. Но из-за скверного характера ей и не удалось построить карьеру в индустрии, потому она и перебивалась с кастинга на кастинг, перемежая эти неустанные поиски флиртом с красивыми парнями. Они ее любили, а у меня был всего один кавалер, и тот занудный.

      – Мне это знакомо, – проговорила Мария Ньевес, пожав плечами.

      – Хайме? – ввернула в разговор мать Анхелика.

      – Да, он самый, но продолжайте о Пилар, пожалуйста, – попросила Ману, буквально сложив руки.

      – Да что там сказать! Говорить я могла бы вечность. Пилар забеременела, и была рада тому, что наконец-то не останется одна, об аборте она думать не хотела, все-таки она уже тогда верила, что было очень странно при ее положении. Потом случилось как-то, что на съемочной площадке теленовеллы, куда ее наконец-то взяли, на нее обрушилась декорация. В общем, врачи сказали, что она больше не сможет иметь детей.

      – И ее как подменили? – спросила Нуну.

      – Именно, Пилар после этого не была похожа на себя. Все чаще и чаще она заказывала мессы по какому-то Альфредо – это был ее ребенок, он был мальчиком, пусть его и не крестили, но она называла его этим именем. Мне казалось, что ей должен встретиться кто-то достойный ее, чтобы она не плакала от одиночества в подушку. И она увидела его. Мигель был на несколько лет ее старше, он был вообще