Улица 17. Сесиль Монблазе

плечи обняла темная рука подруги. – Ты там как? Давно не виделись!

      – Зато с Хайме много, – мрачно сообщила Мария Ньевес. – А ты как?

      – Понятия не имею, – сказала Нуну, – меня больше интересует, что тут такое происходит, черт возьми. Ой…

      Молодая монахиня всплеснула руками и чуть не покраснела, но, к сожалению, ее индейский цвет кожи не позволил осуществить эту операцию.

      – Вы к матери Анхелике? – произнесла она и всплеснула руками. – К нам так мало народа ходит, но надеюсь, их будет больше, ведь у нас…

      Она крутанулась на каблуках и буквально понеслась наверх по крутой лестнице мимо старых степенных сестер в очках, а они двинулись следом за ней.

      – Мать Анхела, тут…

      И Мария Ньевес буквально застыла, увидев Ее опять – на сей раз в виде статуи.

      II

      «Hola, Анхелика» – компьютер призывно звал ее посмотреть, кем была личность написавшего. Это кто-то вне ее списка друзей. «Тьфу», – произнесла пожилая женщина и спешно закрестилась. Дальнейшее сообщение ее расстроило. «Я люблю монашек. Покажи свое фото в облачении и с крестом». «Мне шестьдесят лет», – написала Анхелика и нажала кнопку. «Не верю», – сообщил ей собеседник на том конце, как часто говорила сама монахиня, провода, ибо иначе назвать то место, которое соединяло ее с миром по интернету, было нельзя. «Почему не веришь? Нас тут таких много. И я не сестра, а мать Анхелика, незнакомец». Потом она выбрала из папки фото со своим самым странным видом и выслала его непонятному человеку с аниме-аватаркой. Ей показалось, что на том конце провода хмыкнули. «Ты слушаешь Аврору», напомнил ей незнакомец, «и смотришь Тикток. Тебе не может быть больше двадцати». «Я работаю с молодежью», кратко написала она и отключилась. Потом откинулась назад и захохотала.

      – Что с вами, мать Анхелика? – индейское личико молоденькой монахини, только что ставшей невестой Христовой, слегка покраснело от бега.

      – Ой, меня насмешили. А ведь еще несколько лет назад я слушала Бибера. Как время летит, а? – произнесла мать Анхелика, красивая и представительная старая дама, практически не поседевшая, с большими голубыми, необычными для Мексики, глазами, и тонким ртом. На ее носу громоздились сурового вида очки, которые мать Анхелика практически никогда не снимала, а рот был растянут в улыбке, делавшей ее лицо милым и слегка сентиментальным.

      – Что, хочешь сказать, не ты меня подсадила на это грешное дело, Тикток ваш? – преувеличенно сурово гаркнула мать Анхелика.

      – Послабления вышли, – сказала сестра Инес и захихикала. – Я решила, что дело монастыря нуждается и в таком аккаунте.

      – Однако, – произнесла мать Анхелика. – Мы растем и развиваемся, и мир меняется вместе с нами.

      Она подошла к окну и открыла его, на нее пахнуло свежим ветром со взморья, за которым виднелись контуры страны, куда она когда-то мечтала поехать, став новой Долорес Дель Рио. Америка, какая величественная и какая маленькая отсюда. Но сейчас, казалось, центр