Правовой статус личности. Э. Балаян

порядок[128]. Задача в том, что проблема эффективной защиты прав человека привела к тому, что последние перестали быть исключительно внутренним делом государства. В частности, согласно Декларации Хельсинкской встречи СБСЕ на высшем уровне 1992 г.:[129] «Обязательства, принятые в области человеческого измерения СБСЕ, представляют непосредственный и законный интерес для всех государств-участников и не являются исключительно внутренним делом какого-либо одного государства». Однако положение о том, что права человека перестали быть только внутренним делом государства, не означает, что они исключены из сферы действия внутреннего права. Внутреннее право государства играет основную роль, а международное право субсидиарную, вспомогательную. Это важное положение нашло свое закрепление и в национальных[130], и в международных правовых актах[131]. При этом международные документы делают специальные оговорки, указывая, что «государство обязано воздерживаться от использования или искажения вопросов о правах человека в качестве средства вмешательства во внутренние дела государства, оказания давления на другие государства…»[132]. Из этого вытекает, что запрещается злоупотребление международными нормами о правах человека.

      Одной из основных характеристик правового государства и важнейших условий его существования является верховенство права[133]. Следует отметить, что неизбежная логика демократических развитий привела к тому, что гарантирование верховенства права в европейской правовой системе стало основополагающей ценностью. Стержневым здесь является то, что закон и государство должны быть правовыми[134], гарантировать равенство, свободу и справедливость, ценностно-системной основной которых является верховенство неотъемлемых прав человека[135]. Правовая система становится жизнеспособной тогда, когда эти ценности закрепляются Конституцией, признаются и защищаются государством. Бесспорно, конституционное закрепление принципа верховенства права – не удовлетворительное условие для его гарантирования. Для этого необходимо создавать, развивать и совершенствовать целостную функциональную и институциональную систему правового, демократического и социального государства.

      Однако в Конституции Российской Федерации отсутствует четкое разграничение права и закона, термины «верховенство права» и «власть закона» закреплены в виде понятия «верховенство права», что может являться опасной предпосылкой абсолютизации так называемого «права власти». Так, в соответствии с Основным законом Российской Федерации Конституция и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации (часть 2 статьи 4). Естественно, Конституция, являясь основным законом правового государства, также обладает верховенством. Она имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории

128

См.: Лукашук И. И. Глобализация, государство, право, XXI век. М.: Изд. Спарк, 2000. С. 160.

129

См.: Права человека и судопроизводство (сборник международных документов) / Редактор-специалист В. Айвазян. Ереван, изд. Арег, 1996. С. 249–260 (на арм. яз.).

130

Так, Конституция Российской Федерации закрепляет: «Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты» (часть 3 статьи 46). Закрепление такой статьи в Основном законе Российской Федерации способствует более эффективной защите прав и свобод человека и гражданина в государстве, поскольку в условиях правового нигилизма и низкого уровня культуры факт верховности, доступности и общеизвестности конституционной нормы неопровержим.

131

Международными организациями почти обо всех сферах прав человека приняты документы, к большинству из которых присоединилась Российская Федерация (См.: Human Rights, International Instruments, Chart of Ratifications as at 30 June 1996, United Nations. – New York and Geneva. 1996).

132

Декларация ООН о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств (1981 г.), разд. II (I).

133

Так, верховенство «права» и власть «закона» не плеоназм (повторение одного и того же разными словами), а обоснованное различие формы и содержания. Право не исчерпается законом, не отождествляется с законом. Оно существует и без закона, то есть закон может быть не правовым (Конституционное (государственное) право зарубежных стран. В 4-х томах. Т. 1 / Отв. ред. Б А. Страшун. М.: Изд. БЕК, 1993. С. 175).

134

Так, как отмечает академик В. С. Нерсесянц «… закон (то, что определяется как позитивное право) может и соответствовать, и противоречить праву… Только как форма выражения права, закон (позитивное право) – правовое явление.… Не право последствие официально-властной общеобязательности, а – наоборот…». (Нерсесянц В. С. Теория права и государства. Ереван: Изд. «Наири», 2001. С. 41–43 (на арм. яз.).

135

См.: Айвазян Н. А. В горизонтах правового государства (сборник статей). Ереван: Изд. Ереванского гос. унив., 1993. С. 9 (на арм яз).