Маленький секрет хорошей девочки. Алёна Черничная

взгляд. Смотрю теперь на мои и её ладони, примостившиеся у меня на животе. – Была не готова… Боялась.

      – Мы же семья.

      Поднимаю глаза на Вику и отчаянно киваю, но клубок моих сомнений так легко не распутывается. Одного поддерживающего взгляда сестры мало. Она пока знает не всю правду. Не знает, что отец ребёнка готов меня чуть ли не со свету сжить…

      И опять резкая боль ударяет в голову. Боже, а ведь там, в крутящейся машине, я была не одна.

      – Вик, а Андрей… – с какой-то парализующей оторопью произношу его имя.

      Она вдруг резко отворачивается, убирает свои ладони с моего живота. И как-то дёргано принимается вытирать ими слёзы со своих щек.

      – Как ты вообще оказалась в его машине ночью, когда он был в стельку пьяный?

      Вопрос Вики звучит достаточно жёстко. От её реакции я съёживаюсь на больничной подушке.

      – Я ведь не знала, что он приехал ко мне в таком состоянии. Вик, пойми, у нас всё сложно. Я всё расскажу тебе. Я просто вышла с ним поговорить. Хотела расстаться с ним по-хорошему, но всё пошло не так…

      Замечаю, как на бледном лице сестры заостряются скулы. Вика смотрит куда-то в стену, словно зависшая в ступоре.

      – Не так… – без какой-либо интонации повторяет она. – Но это всё уже не важно. Мы справимся. Что-нибудь придумаем, главное, что ты жива.

      И её «ты» тяжело повисает в воздухе. От этого мелкие холодные мурашки неприятной россыпью вонзаются мне в кожу.

      Я снова пытаюсь приподняться и сесть, опершись на подушку. Морщусь от ноющей боли в правой руке и в рёбрах, но всё равно сажусь. В глазах слегка двоится и плывёт.

      Я закрываю их и шепчу:

      – Вика, а с Андреем что?

      – Лер, давай потом…

      – Нет, – я повышаю голос. С глубоким вдохом открываю глаза. Уже лучше. Я вижу перед собой сестру в одном экземпляре, но слегка расплывчато, а к моему горлу подбирается тошнота. – Сейчас говори.

      – Тебя спасло, что ты была пристёгнута, – сипит Вика и бледной статуей сидит у меня в ногах, уставившись глазами в стену.

      А я смотрю на сестру и не моргаю.

      – Он…

      Вика молчит, нервно дёргая пальцами край своей длинной футболки. Её дыхание сбивается.

      – Вика… – шепчу, а в груди разбухает странное чувство.

      Мне кажется, я знаю её ответ, но почему-то уверена, что приму его без истерики. Моя ладонь, всё ещё прикрывающая живот, сжимается, сминая край простыни.

      – Андрей жив?

      Сестра наконец возвращает ко мне свой взгляд, а он стеклянный.

      – Нет.

      ***

      Щурясь от лучей тёплого солнца, глубоко вдыхаю свежий воздух. После двух недель, проведённых в больничной палате, он особенно непривычен. Сбежать оттуда я была готова уже через пару дней, но Вика и врачи вцепились в меня клешнями.

      – А я говорю, тебе лучше полежать пока здесь. Ты беременная и попала в аварию, – твердила сестра. – Мало ли что…

      И, наверное, это единственный аргумент, который смог удержать меня там.

      Но теперь я оставляю свои неуверенные шаги вдоль железных