Время перемен. Анвар Расулович Кураев

повторял – дескать, мы, наёмники, сделаем всё, что сможем, если у тебя хватит денег. Денег всегда хватало – древние не бедствуют. Но Александра вечно подмывало спросить: «А что, если я попрошу без денег, Байл? На что ты готов?» Александр хотел задать этот вопрос и одновременно боялся. Не знал, какого ответа ждать, и будет ли их дружба прежней после? Ему не хотелось портить то, что уже есть.

      «Лучшее – враг хорошего» – в очередной раз сказал он себе и ушёл спать.

      Под утро тётка принесла чистые вещи. Он уже не спал и слышал шорохи за палаткой. Потянулся, прогоняя остатки сна, укутался в одеяло и вышел, съёжившись от утренней прохлады, и порадовался.

      «Три недели в дороге, а у меня одежда чистая. Это очень положительный момент».

      Штаны оказались сыроваты и кое-где с песком. Рубаха ещё ничего, а куртка в пятнах, еле как застиранных и не отмытых до конца. Александр разозлился и уверенным шагом направился к палаткам путников.

      «Он тут оперирует в полевых условиях, а мать не удосужилась вещи как следует выстирать».

      Две палатки на семь человек – вот они, в стороне от остальных, неуклюжие, кривые. Сейчас он разбудит тётку.

      – Чего ради я корячилась всю ночь? Не нужно было соглашаться на это, – послышался раздражённый голос женщины, приглушённый палаточной тканью.

      – Как не заплатить древнему? – возразил муж.

      – Очень просто. Проезжал бы мимо со своей кавалькадой и не резал моего сына. И платить ничего не надо.

      – Ты сама слышала, что он сказал. Мы могли потерять Иллая.

      – А вдруг бы он не умер? Вдруг всё это враньё, и этот садист только напрасно раскромсал ему живот?

      – Сынок сам говорил, что ему гораздо лучше, – не сдавался отец.

      – Да, сейчас живот прошёл. У меня тоже живот иногда болит. Поболит-поболит, и пройдёт, не страшно!

      – Сын ему верит. Говорит, та боль не была обычной…

      – Морок древнего! – отрезала старуха.

      Муж умолк.

      Александр потух, как спичка, брошенная в бочку с водой.

      «И с самого начала понятно, что идея со стиркой была дурацкой, если как следует подумать… Чего я, к своему стыду, не сделал…»

      Он развернулся и пошёл прочь, понимая, что у глупой бабы своя правда. Ей не вобьёшь в голову все медицинские знания за один вечер. Нужно просто смириться и идти дальше. А одежда высохнет прямо на нём: не в первый и не в последний раз.

      – Взвод, подъём! Умываемся, одеваемся, собираем палатки! – заорал часовой. Один за другим наёмники вылезали наружу.

      Оставалось семь дней пути.

      ***

      Бэн-Изирь ослеплял великолепием разноцветных куполов, подхватывал суетой и оглушал гомоном. Все вокруг куда-то спешили. Александр сдерживал желание поддаться этой суете. Первые пару часов всегда приходится привыкать заново к этому городу-базару. Сияние храмов, вонь подворотен, запах пряностей торговых лавок – воистину, город контрастов. Лет пятнадцать назад он выплеснулся за городские стены и, будто только стены сдерживали его яростный рост, за это время увеличился в три